с горькой волной чабреца.
Тихо вокруг, отдалённые звуки
Эхом доносятся, по-над рекой, —
Крылья пластая, «мяучат» канюки,
С ночи ещё продолжая разбой.
Падают с веток высоких орехи,
Шорох листвы, словно шёпот времён…
Годы мои – ненадёжные вехи,
Дух мой в осенней поре растворён.
Планов не строю, на жизнь не надеюсь,
Бога без дела смешить не хочу,
Только несу невозможную ересь
И над долиной по воздуху мчу.
Полночь
Полночь смотрит исподлобья
На речной притихший плёс.
На небесные угодья
Набросали звёзды рос.
Слёзна дрожь волшебных крапин,
И в безлунной пустоте
Чертит множество царапин
Свет болидов, оголтел.
Вой шакалий детским плачем
Разрывает тихий сон,
Чёрной тенью обозначен
Лес, недвижно-отрешён.
Время дремлет вдоль дороги
В пыльных зарослях кустов,
Позабыв свои тревоги
Меж кладбищенских крестов.
«Живу не жадно и пою неслышно…»
Живу не жадно и пою неслышно,
Хожу-ступаю я, едва касаясь,
А розы у меня – в сиянье пышном,
И на малине есть цветы и завязь.
Ноябрь подходит, и зима всё ближе,
Покрыта Шипка первыми снегами.
Я эту гору из окошка вижу,
Когда не застит даль туман клубами.
Там прадед мой, Василий Тимофеев,
Когда-то дрался с турками успешно,
И подвиги его тем горячее,
Что генерал не конный был, а пеший.
Во всяком храме на земле болгарской
Героев русских поминают свято,
За схватки с дикой силой янычарской
Здесь чтят и помнят каждого солдата.
Царю поют хвалы без словопрений,
Держа над головами паствы чаши…
В России же героев проклял Ленин
И вытер ноги прошлой славой нашей.
И вот теперь вопят потомки рвани,
Что гадила в усадьбах и поместьях,
Мол, мы теперь приимцы прошлой дани,
Что взяли с «буржуинов» с жизнью вместе.
Коллекции у многих из трофеев,
Жаль чучела набить не догадались.
Вы, генерал, прапрадед Тимофеев,
С такою швалью попросту не знались.
А мне как быть, как плакать и томиться,
Что земли наши нелюдям достались?
Двуглавая ощипанная птица
Пришпилена, охотникам на зависть.
Она короны царские не носит,
Надев горшок на головы давненько…
А у меня тут ветер листья косит,
И смотрит Шипка вниз, на деревеньку.
Пускай воздастся всем по мере яда,
Пролитого на головы героев!
Их ждут позор и бесконечность ада,
И там, в аду, «крещенье» огневое.
Кесарю
Легко и красиво живётся кому-то
Без