куды сыписся?! Сыпется и сыпется, сам не знает куды. Хватит уж – а он всё сыпется и сыпется.
Как ни пройдёшь зимой мимо технического училища, дворничиха тётя Паша метёт дорожки голиком на палке. И сама с собой разговаривает, добродушно пеняет на падающие крупные хлопья. Она всегда с кем-нибудь разговаривает: зимой со снегом, летом с пылью, осенью с павшей листвой, весной…
О, весной, когда снег тает бурно, стремительно – ей уж точно есть с кем поговорить. С сотнями водочных бутылок и фунфыриков, тысячами обёрток от жвачек, миллионом автобусных билетиков и окурков. Но тётя Паша молчит. Тяжело дышит, часто выпрямляется, опираясь на метлу, держась за поясницу.
Нелегко ей, 72-летней, управляться с вытаявшими из-под снега продуктами жизнедеятельности гомо сапиенса. Понагибайся-ка, покланяйся весь день с граблями, с бельевыми щипцами: ими тётя Паша выцарапывает, выковыривает вмёрзший в лёд сор.
Выгнать бы на субботник учащихся – за час управятся (горы мусора – полностью их рук дело), но… Что вы, как можно! Запрещено! Нарушение закона, эксплуатация детского труда. Был случай – на субботнике юнец полоснул себе по запястью осколком бутылки. То ли бахвалясь перед друзьями и девчонками, то ли в знак протеста («Я вам не уборщица!»). Родители сразу – в Роснадзор, в органы опеки, в прокуратуру. Ох и страху натерпелся персонал училища! После этого – ни-ни.
– Всё нервы, нервы. Шибко нервенная мОлодежь нынче, – объясняет тётя Паша.
***
Ну вот, докатилась. Ворчать на молодых – первый признак старости. «А мы в их годы…». А мы в их годы, правда, были не «нервенные». Конечно, не сказать, что с энтузиазмом Павки Корчагина рвались на Ленинский коммунистический субботник… Но надо – значит надо. Чаще всего нас посылали рыть канавы вокруг утонувших в снегах ферм. 22 апреля – на полях ещё зима.
А весело было: бросались снежками, баловались, травили анекдоты. Кто был влюблён – пользуясь случаем, тайком пробивался ближе к «объекту». И ничего, никто колющими-режущими не ранился, рук-ног не ломал, и снег ни на кого не обрушивался. И органы опеки тогда, слава Богу, не квохтали и не кудахтали: «Ах, ах, права ребёнка!».
Ещё мы прибирали сельские улицы. И каким чистеньким, нарядным, светлым становилось село, готовое встретить майские праздники. А летом – трудовая практика. Прополка и окучка капусты. И тоже веселье било выше крыши.
«Петров у нас лентяй!» – «Лодырь ты, Петров!». «Тунеядец!» – «Ребята, кто ещё знает синонимы к слову «лентяй»? – «Бездельник!» «Сачок!» «Разгильдяй!» «Лоботряс!» «Раздолбаище!» «Трутень!» «Паразит!».
Заодно и знания по русскому языку освежали и закрепляли. Больше всех был доволен красный, раздутый от гордости и всеобщего внимания трутень Петров.
И вдруг на капустном поле проносится слух: набирают желающих поработать в детском лагере «Смена»! Воспитателями! Кто хочет? Мы, мы, мы хотим!
***
Ну, нам-то было простительно: