однако теперь известно, что, кроме всего прочего, лептин блокируется конкретно в стволе мозга{41}. Мозговой ствол иногда еще называют «мозгом рептилии». Он находится в основании головного мозга и прилегает к спинному. Почему это так важно, – что лептин блокируется в стволе мозга? Потому что это не та часть мозга, благодаря которой мы рассуждаем, спорим или выстраиваем возможные сценарии развития событий. Ствол мозга отвечает за то, что мы не в силах контролировать, – базовые функции, такие как дыхание, глотание, кровяное давление, функции сердца, а также за то, бодрствуем мы или спим. Короче говоря, мозговой ствол не поддается контролю.
Вы, конечно, можете попытаться, и у вас получится – на мгновение. К примеру, если вы бежите вверх десять пролетов по лестнице, то можете «решить», что будете делать только глубокие вдохи носом, пока бежите. Можете даже начать, но в какой-то момент мозговой ствол перехватит контроль, потому что организму потребуется кислород. Хотите вы того или нет, ваше дыхание невольно станет тяжелым и частым. Это не зависит от вас. Когда речь идет о жизненно важных вещах – все решает ствол мозга.
И вот здесь блокируется лептин! Самая важная часть мозга не получает гормональную подсказку о том, что мы сыты, что уже съели адекватное количество пищи. А у людей с лептинорезистентностью ствол мозга абсолютно убежден в том, что организм умирает от голода. Так что они садятся на диван, как он и приказывает. И едят, и едят, и едят еще.
А чем мы, собственно, питаемся? Что мы как вид производим?
Как раз ту пищу, которая с самого начала и повысила уровень инсулина.
Максимальный вес: 85,7 кг
Текущий вес: 57,1 кг
Рост: 1,73 м
Я родилась в Эдмонтоне, Альберта, в 1956 году, – младшая из пяти детей. Мы были довольно бедны и не слишком счастливы в быту. Много пьянства и обычные ссоры, так что бо́льшую часть времени я не ощущала себя в безопасности ни физически, ни психологически. И вдобавок к тому, что я боролась за нормальное существование, приходилось справляться с физическим дефектом – я родилась без четырех пальцев на левой руке и, конечно же, оказалась левшой… Каково, а?
Тем не менее несмотря на все дефекты в школе я училась хорошо и приспособилась физически. Но психологически жизнь была тяжела. Приходилось терпеть насмешки и отвращение других детей, а в возрасте между 8 и 11 годами я пережила эпизод с неподобающими прикосновениями сексуального характера. Неудивительно, что в таких условиях я искала способ почувствовать себя лучше. Еда помогала заглушить чувство неполноценности, стыд и отвращение. Мы были бедны, а еда – не слишком полезной. В унылые степные зимы ели бисквиты, политые соусом, а на обед – большие миски риса на пару, тушеного в соевом соусе. По воскресеньям я использовала деньги на церковные пожертвования, чтобы покупать небольшие пачки картофельных чипсов.
Но ничто из этого не могло спасти от бедности, разрушить зависимость или смыть ту грязь,