у вас тут все волшебное и вы вообще ничего не делаете и ничего не едите.
– Ну как же, едим иногда. Раньше без этого обходились, а теперь силы иссякают. Сами печём и в поле работаем. Да ты потом всё увидишь, – ответил Сирин.
Через некоторое время башни дворца стали различимы. А скоро показался и он сам во всём своем великолепии.
Вблизи дворец был весь как будто слеплен наполовину из янтаря, а наполовину из золота и сверкал словно солнце. Его пузатые башенки с вытянутыми вверх кончиками, как маленькие зефиринки в кондитерском магазине, казалось, были отлиты из другого материала. Алые, золотистые, синеватые и зелёные, они также напоминали разноцветные восковые свечи на большом золотистом торте. Когда путники прошли сквозь дворцовые ворота, Ромку в один миг ослепил яркий свет. Он сильно зажмурил глаза, но это не помогло – из глаз фонтаном брызнули слезы. Ромка даже испугался, что ослепнет.
Постепенно глаза привыкли, и когда мальчик наконец-то осмелился их приоткрыть, то увидел, что этот яркий болезненный свет излучали деревья, которые были похожи на дубы из его мира, с одной только разницей – их кроны пылали невообразимым ярким огнем, а стволы были белыми, будто раскалёнными.
Ромка хотел прикоснуться к гладкому стволу, но решил не делать этого из боязни обжечься.
– Не бойся, – сказал Сирин. – Это огнедубы – деревья с острова Березань, собственноручно посаженные Сварогом. Они не жгутся, хотя и пылают костром, сам проверь.
Ромка пересилил страх и погладил белую кору огнедуба.
– Действительно, совершенно не чувствую жара, – убедился он.
– Я же тебе говорил. Ну да ладно, пойдем уже, нас ждут, – поторопил Сирин, и они подошли к большим янтарным дверям, с вкраплёнными зелёными и красными камушками. Они были почти такими же, как и дворцовые башни, только во много раз меньше. «Это, наверное, рубины и изумруды, – подумал Ромка, когда они проходили через двери, – надо же, какие огромные, прямо куски».
Во дворцовых палатах из Ромкиных глаз снова брызнули слёзы, поэтому осмотреть дворец ему сперва никак не удавалось. Опять вернулось ощущение, будто он оказался слишком близко к солнцу, и Ромка посмотрел вниз – по дворцовому полу, словно молоко, разливалось жидкое золото или даже медовая патока, будто лившаяся на пол с крыльев диковинных птиц с оранжево-красным оперением. Они важно бродили по полу, что-то отыскивая в этой медовой пыли. Мальчик узнал их, эти птицы были точно такими же, как на цветной иллюстрации к сказке про «Конька-Горбунка», те самые жар-птицы, о которых он фантазировал в гостинице. Во всяком случае, именно такими он их себе и представлял. Птицы удивленно разглядывали гостей (все они были, конечно же, человеколикими, как Сирин). В этот момент мальчик почувствовал над собой прохладный ветерок. Это Сирин летел прямо над ним, прикрывая его крыльями. Через несколько минут глаза перестали болеть, Ромка огляделся и едва не обмер – за огромным и абсолютно круглым янтарным столом, ножки которого утонули в жидком золоте, сидели великаны.
Своей