ли это проклятого Запада? Милые белобрысые славянские барышни или роскошные брюнетистые итальянки-француженки-испанки?
Наши предпочтения менялись с годами и политическими системами. А также – под влиянием наших жён, любовниц и девушек лёгкого поведения, которыми мы иногда довольствовались за неимением в тот день предмета бескорыстной любви.
Поскольку я не помню, на чём остановились в прошлый раз – на нежной возвышенной блонде или страстной кареглазой чернушке, – я спрашиваю осторожно:
– Блондинка?
– У неё карие глаза, – отвечает Саня с такой сдержанной силою, что мне становится даже завидно.
– Значит, брюнетка?
Саня неровно вздыхает и отвечает: она крашеная… Я прячу улыбку и пытаюсь представить картину, как мой Саня, мой простодушный литератор Саня, входит в кабинет преуспевающей красавицы, банковского менеджера. Она поднимается ему навстречу из своего кожаного кресла, протягивает ему руку, он смотрит ей прямо в карие глаза и…
– А что ты там делал, в этом банке? – удивляюсь я.
Банк, офисные красавицы и мой Саня – вещи, совершенно несовместные.
Оказывается, банку исполняется десять лет, банк решил к юбилею тиснуть книжонку, а Саня как раз подвизается на этой ниве. То есть, разумеется, он полагает себя настоящим писателем, но жить как-то надо, настоящая литература не даёт серьёзных доходов, так что приходится снисходить и к такой подёнщине. У каждого из нас своя подёнщина.
Сане подбросил эту денежную работёнку один благодетель, который держит целую свору литературных негров, на самые разные случаи – от написания модных романов по заданной фабуле до изготовления юбилейной корпоративной муры.
И вот Саня входит в кабинет, где сидит крашеная Аня с карими глазами, изящная молодая женщина с прекрасными манерами и ангельским голосом. Всё как в сказке или голливудском фильме.
Они битый час обсуждают проект и так увлекаются, что продолжают свою беседу в ресторане, за обедом.
– За обедом? – Я не верю своим ушам. – Ты пригласил её в ресторан?
Нет, конечно, это даже не пришло бы ему в голову. Кроме того, у Сани нет денег на дорогие заведения. То есть, какие-то деньги есть, но если ты никогда не уверен, хватит ли тебе расплатиться, о каком ресторане может идти речь?
Она сама, кареглазый ангел Аня, предложила перенести обсуждение за обеденный стол.
– Тебе понравилось? – спрашиваю я.
– Не то слово! – мечтательно говорит Саня, и лицо его затуманивается.
– А ели-то что? – уточняю я.
– Ели? – удивленно переспрашивает Саня. – Да какая разница?..
Понятно, – улыбаюсь я. Саня и не заметил, чем его накормили. У него был один предмет для восторгов – его кареглазый ангел Аня.
Интересно, – думаю я, – кто же заплатил за этот обед? Понятное дело, банкирша. И объяснила при этом, что – с корпоративного счёта. Чтобы не травмировать нежную душу писателя.
А затем – затем была счастливая неделя. Они встречались каждый день. Они были в литературном музее, в театре,