мелкий фюрер угомонится, потом заговорил, обращаясь к шумливому штурмовику:
– Господин не знаю, как вас величать, если судно до сего времени не пустили в порт, значит, на то были весьма веские причины. Но и теперь, когда этих причин больше нет, прежде чем вы начнёте движение к входу на внутренний рейд Данцига, нам с вами предстоит утрясти ещё целый ряд формальностей, господин капитан должен всё это знать. Но… – в этом месте офицер сделал многозначительную паузу, потом продолжил: – Мы можем избежать всей этой утомительной процедуры, если вы соблаговолите выслушать следующее. Считаю своим долгом сообщить вам, господа, что не далее как сегодня днём группа молодчиков, одетых в такую же униформу как на вас, – офицер показал на штурмовика, – попыталась силой овладеть арсеналом. Скажу сразу: попытка провалилась. Мятежники арестованы. В настоящее время силы правопорядка вылавливают по городу остальных членов банды. Если вы, – офицер посмотрел на побледневшего штурмовика, – после услышанного не передумаете присоединиться к «веселью», то – милости просим! Мы дадим вам лоцмана, и он проведёт судно к причалу, где вас ждут усиленные наряды полиции. Прямо с судна вы пересядете в машины, которые отвезут вас за город, где для вас и ваших друзей оборудован концентрационный лагерь – всё, как вы любите. Но перед этим мы досмотрим судно и изымем всё имеющееся на борту оружие. Я всё сказал, господа, теперь слово за вами!
Капитан посмотрел на штурмовика и с удовлетворением отметил, что тот выглядит теперь, верно, не лучше его самого. Пауза длилась где-то около минуты, наконец штурмовик выдавил из себя, обращаясь к капитану:
– Мне нужна связь.
Капитан посмотрел на офицера, тот пожал плечами.
– Ничего не имею против.
– Проводите этого господина в каюту радиста, – распорядился капитан.
Когда через несколько минут штурмовик вновь оказался в рубке, бледности на его лице поубавилось, а вот расстройства, наоборот, прибавилось.
– Мы возвращаемся в Штеттин, – глядя в сторону, сказал штурмовик.
– Счастливого пути! – чуть насмешливо откозырял офицер и покинул рубку.
Германия. Свинемюнде
Гитлер сообщение о фиаско, постигшем Коха, выслушал на удивление спокойно. Немного помолчав, промолвил:
– Эрих не виноват, это всё Рём…
Потом фюрер вызвал к себе Канариса…
Петроград
– Первую битву у фашизма мы выиграли, выпьем за это!
Николай решительно двинул рюмку вперёд, Глеб и Ольга устремили свой хрусталь навстречу.
– Славная победа! – разливая по второй, заметил Глеб. – Может статься, на этот раз она будет решающей!
– Даже так? – удивилась Ольга, потом повернулась к Николаю: – Ёрш, теперь-то ты можешь рассказать, как там всё было?
Ежов, рот которого в этот момент закусывал, поспешно кивнул, и лишь протолкнув