сигнал?
И коль я из такого сделан теста,
в мои локаторы, в мою тетрадь
вселенная божественные тексты
нашептывает? Жаль, не разобрать…
Зов галактический настойчив, безутешен.
Звенит, как стадо комаров в плену
пивной бутылки. Я устал. Я грешен
и текстам предпочел бы тишину.
Я недостоин столь великой роли
и не готов, по нищете своей,
представить, от какой высокой боли
страдал, внимая Яхве, Моисей.
О чём шумел камыш деревьям гнутым?
Неужто белый шум – вся жизнь моя?
Сижу, в бахилы синие обутый.
«Кто следующий?» – «Доктор, это я…»
Евгений САФРОНОВ
Помаево – село, которого нет
повесть
Глава 1
Мама еще с пятого класса, как только он этим увлекся, повторяла: «Стасик, ну зачем тебе эти монеты? Лучше бы ты за ум взялся и учился по-человечески! Тоже мне нумизмат!».
Стас с тех самых пор самого слова «нумизматика» на дух переносить не мог: оно почему-то напоминало ему о математике, которую тот не уважал с детства. «Стасик, алгебра и геометрия – основа основ! – эту пластинку его матушка в школьные годы тоже включала при первом удобном случае. – Какую бы профессию ты в будущем ни выбрал – математика всё равно пригодится!».
Бог мой, эти предки – сущие младенцы! Он преспокойно сдал три ЕГЭ (четвертый – на выбор) – и поступил на «технологию и предпринимательство» в местный пед. И уже через полтора месяца стал звездой студенческой осени в кавээновской команде «ТиПов»: раз плюнуть, как говорится. Там же, на КВН, он познакомился с Толяном, который учился на ест-гео.
«Ва-аще чумовая тема! Мы это дело отобьем за пару месяцев! – Толян впервые заговорил про поиск „всякого старья“ в начале мая, когда на горизонте замаячила летняя сессия. – Меня в это дело камрáд один втянул – типа копаря-поисковика был. Ему всё интересно было: черепа, котлы, шмотки солдатские. Но мне пофиг на это! Я ведь по монетам загоняюсь».
Толик предложил выкупить у одного своего камрада гудлó и всю атрибуцию. Гудлом или металликой друг Стаса именовал металлоискатель – как оказалось, вещь незаменимую при поиске монет.
Тот день, когда они раскопали свою первую добычу, ему иногда даже снился. Металлоискатель запикал, Стасик достал саперную лопатку и через пять минут извлек на свет Божий круглое металлическое чудо.
«Да это же пятачура – катька! Ну-ка, дай-ка, дай-ка! – Толян поковырял грязным ногтем монетку. – Точняк: катька, 1774 год. Повезло тебе. Дальше шагаем? Еще и не такое найдем, обещаю. Здесь же постоялый двор был раньше!».
Они копали на пустыре одного из сёл – километров в десяти от города. Увезли к вечеру семнадцать монеток. В основном, попадались бутылочные алюминиевые пробки и советская мелочь, но добыли и две пятачуры: одну взял себе Толян, а другая по праву перекочевала в рюкзак Стасу.
«Одно плохо: люди постоянно шастают. Увидят нас с металлоискателем – ментам могут настучать. Надо искать по заброшкам, вот это ва-аще чумовая тема!» – просвещал его Толян, развалившись на заднем сиденье рейсового автобуса,