себя в глубокую бездну.
И вдруг ему стало жалко её. Он поднял её и усадил на стул, потом отвернулся и без единого слова вышел в сад. Ирина пыталась придать своим беспорядочным мыслям благоразумное направление, но это было невозможно – головокружение вызывало мучительную тошноту. Однако она быстро пришла к выводу, что теперь она была подвергнута произволу мага. Даже если в этой комнате имелась бы возможность бегства, она не смогла бы в её состоянии пошевельнуться. Она молча ждала и неподвижно смотрела на книгу с рисунками растений перед ней на столе. В любой момент ворвётся турецкая стража князя Петру VI, которого в здешних местах также называли Воеводой, и накажет её самым наихудшим образом, если вовсе не убьёт. Странно, как мало она иногда любила жизнь, потому что при этой мысли, она ничего, кроме облегчения, не почувствовала. Она скоро умрёт, и никто не сможет её спасти. Тогда она будет свободна, и голод, скорбь, боль никогда больше не будут мучить её. Слёзы текли по её щекам, но она их не замечала.
Когда маг снова вошёл через заднюю дверь, он остановился, чтобы рассмотреть девочку, склонившую свою головку, как цветок. С удивлением он заметил, что этот цветок, его присутствия вообще не замечая, изучал книгу о видах растений мира. Он находил это забавным и причудливым одновременно, что рабыня-цыганка читает одну из самых ценных книг его времени.
– Почему ты плачешь, мой печальный цветок?
Ирина вздрогнула. Она подняла глаза и в первый раз посмотрела на него. Ещё никогда она не видела такого необычного мужчину. Первым делом ей бросился в глаза его высокий рост. Его голова почти доставала до потолка, что сделало бы его великаном, если бы он не был таким худым. Свои вьющиеся, светло-каштановые волосы он лишь свободно подвязал чёрной лентой на затылке, так что несколько прядей всё ещё обрамляли его лицо.
Поскольку он был чисто выбрит, что было необычно для мужчин в княжестве Молдова, можно было составить себе ясное представление о нём. Мага нельзя было назвать красивым. Рот казался слишком большим из-за его тонких губ, а высокие скулы выделялись на фоне его худощавого телосложения. Его нос был прямой и соразмерный, почти величавый, что придавало ему авторитетный вид. Одет он был как крестьянин в просторную белую рубашку, украшенную красной вышивкой на воротнике и рукавах, и в узкие чёрные брюки, на которые он натянул высокие до икор кожаные чёрные сапоги. Тем не менее, его мудрое, и в то же время, циничное выражение лица, присущее людям, знающим вещи, с которыми они ещё не могли заключить мир, способствовало тому, что он излучал гипнотическую ауру. Это было тем более удивительно, поскольку он не мог быть старше тридцати лет. Его сильно загорелая кожа подчёркивала в нём самое необычное – его невыносимо светло-зелёные, почти раскосые глаза, такие же светящиеся, как у волка.
Маг, удивлённый спокойным и уверенным поведением девочки, взял второй стул и сел рядом с ней.
– Пей, ― сказал он.
Ирина