это лист железа или чего-то подобного. Пошарив вокруг, удалось натолкнуться на край. Я потянула за него, Сеня помог приподнять, и мы увидели тот самый сотовый. Из последних сил мигая, бедняга пел свою лебединую песню. Стоило взять его в руки, как телефон с чувством выполненного долга затих и отключился. Как он вообще работал столько времени? Лежа в промерзшей земле?
– Чудеса начались. – констатировала я, поднявшись и положив ледяной сотовый в карман.
– Уже бояться?
– А смысл? – мое внимание привлекла вспышка света на противоположной стороне котлована. Что это? Вот еще одна. Я зашагала к ней, не сводя глаз.
– Ты куда?
– Может, не будешь сыпать вопросами, как ребенок? – попросила я, когда он нагнал меня.
– Ладушки. А что ты там увидела? Зачем мы туда идем?
Дайте терпения! До отвесной стены оставалось метров десять, когда я поняла, что это за «световая морзянка». Дверь! Просто сквозняки заставляли ее двигаться. Но откуда освещение? Потянув деревянный «лист» на себя, мы смогли сдвинуть его настолько, чтобы войти внутрь.
Прямо на меня глянуло зеркало. Один шаг – и я изумленно ахнула. Секунду спустя ахнул Арсений. Потому что бункер ожил.
Глава 4
Добро пожаловать в 80-ые!
Противное лязганье клавиш печатной машинки с мерзким эхом в конце – как послевкусием после гнилого яблока, наполняло комнату подобно приливным волнам. Оно то ускорялось до максимума, сливаясь в один сплошной звук, словно мощный поток воды пенящейся властной рукой покрывал берег, то затихало, взяв передышку, будто прилив, смутившись из-за своей же дерзости, неслышно уползал обратно в море. В углу, на шкафу, битком набитом серыми пухлыми папками с завязочками, похожими на детские шнурки, тихо бормотало круглое белое радио. На столе, рядом с чашками и статуэткой олимпийского мишки с кольцами, тихо чахла в тоске по солнечному свету хилая фиалка. Пахло кожзамом, кофе и той мерзкой затхлостью, что начинает источать бумага в холоде и влажности. Но благодаря духам девушки, что стояла, облокотившись на стену у открытой настежь двери, в воздухе витал, перебивая все остальные запахи, нежный аромат сирени.
У девушки были шикарные кудри из каштановых волос, увенчанные ободком с кокетливым синим бантиком – в тон кофте с рукавами «летучая мышь» и пестрым брюкам. Нахмурив лоб, она вглядывалась в кроссворд в газете и грызла карандаш.
– Маш, актриса из «Карнавала»? – девушка посмотрела на женщину в круглых очках, что сидела в углу и перепечатывала документ, изредка сверяясь с оригиналом. – Вторая «у».
– Муравьева.
– Пять букв.
– Тогда Лучко.
– Подходит. – девушка вписала буквы, всмотрелась в конец коридора и покраснела. – Ой, кто к нам идет! Гаспар!
– Наташа, ничего не хочу сказать, но я его недавно на улице с другой видела. Он ее Валентиной звал и целовал постоянно.
– Он такой красивый! – не слушая ее, выдохнула любительница кроссвордов. – На актера