я завтра выступаю.
И он удалился.
На ужин Сольвейг не вышла, запёршись в своей комнате. Ода не извинилась перед ней. Да и не собиралась этого делать. Устраивать дальнейшие разборки у неё тоже не было настроения. С грустной гримасой на лице дочь конунга вошла в зал с деревянными колонами, посреди которого громоздился огромный стол, но увидев, что её уже поджидает Хельги, развернулась и тотчас ушла спать.
Глава 2
За околицей Уппсалы было большое поле с видом на погребальные курганы старых конунгов. С двух сторон оно ограничивалось пологим взгорком. Он служил естественной трибуной для простолюдинов. Специально для знати с другого края поля выстроили деревянные помосты с лавками. Посередине этой трибуны возвышалась впечатляющих размеров надстройка, на которой стоял шатёр. В нём разместились конунг, Бальдр, Хёрд и приближённые ярлы. Здесь же были и члены их семей. Ода сидела рядом с Торой по правую руку от отца и была рада, что сегодня к ней не будет приставать Хельги, так как он тоже участвовал в соревновании. Девушка с нетерпением ждала появления на поле Хрёрека, предвкушая его победы, естественно, посвященные только ей. Сольвейг тоже пришла, но заняла место с противоположного края шатра.
Огромные толпы народа, заполонившие свой взгорок, сдерживала только крепкая ограда из толстых жердей и стража с копьями. Все ждали начала зрелища.
Вальдир не ожидал, что утром будут только состязания в мастерстве по метанию в цель топоров и саксов и в стрельбе из лука.
– Барри, а почему мы здесь не участвуем? Я был лучшим среди берсерков в метании ножа.
Разодетый в шитый серебром камзол монах только поморщился:
– Друг мой, не забывай, что ты уже херсир. А в этих соревнованиях участвуют только простые воины. Не престало высокородному херсиру опускаться до состязаний обычных бондов. Но главное, там за победу дают каких-то 50 монет. Этих ваших брактеатов.
– У-у-у. Нам сейчас и такие деньги были б в самый раз.
– Да, разлетелись все наши накопленья. Как говорится, я их по ветру пустил.
– Может, продадим твою красивую одежду? А то опять, кто-нибудь начнёт над тобой из-за неё смеяться, и ты устроишь очередную драку, в которой явно не мастак.
– Думаешь, если я надену рясу и вывешу на грудь вот такущий крест, – он развёл руки в сторону, показывая размер креста, – ко мне никто не будет приставать? Другой одежды у меня нет. Ты для меня её не заработал. А в лохмотьях мне ходить нельзя. Встречают по одёжке. А я намерен своим видом заработать много в ближайшие два дня. Даже, очень много. Но народ не понесёт свои потные потёртые монеты тому, кто сам гол, как сокол. А мне уже вовсю несут. Вот, видел?
И он потряс кошелём, полным монет.
Соревнования простых воинов и бондов продолжались до самого обеда. В прямом смысле этого слова. Слуги притащили столы и то, что боги послали в этот день знати, чтобы удовлетворить их голод. Народ закусил стоя, съев прихваченные из дома луковицы, хлеб, вяленое мясо, сыр.
Наконец настало время, когда на середину поля вышел распорядитель. Трубач продул медный рог. А четыре глашатая, стоящие чуть на удалении, прокричали каждый