.

мягко подсвечивал его лицо, а я была готова вечно любоваться этой линией скул, тонким прямым носом, твердым подбородком, всегда гладко выбритым.

      Он был безумно красив, мой Ларс. Не то что я.

      Но на его портретах я преображалась. Менялась. Становилась прекрасной.

      Нестерпимо захотелось увидеть рисунок.

      – Покажи, – бетон холодил ступни, но кого это волнует. Какая разница, замерзну или нет, когда там… такое!

      Дыхание перехватило.

      – Это… я?

      Нет, определенно – нет! Потому что такое просто невозможно!

      Огромная луна заглядывала в окно. Не знаю, как Ларс умудрился нарисовать прозрачные стекла, но они там были! Ловили призрачный свет, чтобы серебряным потоком вылить его на… богиню.

      Высокая, прекрасная, далекая и… высокомерная в своей порочности. Идеальное тело и длинные волосы не скрывают безупречного изгиба спины. И мне сейчас неважно, что на самом деле ношу короткую стрижку, потому что это… все-таки я.

      Недосягаемая звезда. Совершенство.

      Неужели он действительно видит меня… такой?

      На глаза навернулись слезы. Из груди вырвался всхлип, который заставил Ларса поднять глаза от планшета.

      – Что случилось? Лара, ты же вся дрожишь! Руки ледяные. Ну-ка!

      Он усадил меня в нагретое им самим кресло, укутал в плед. И притащил горячий кофе, пахнущий куриным бульоном:

      – Подостыло уже, чай не заварится. Подожди, я принесу твою одежду!

      И от этой заботы становилось сладко и больно, так что я не могла остановиться и плакала, плакала, плакала… А Ларс снова укачивал, как маленького ребенка, целовал в мокрые щеки и называл себя идиотом.

      От этого тоже становилось хорошо.

      Когда небо за окном посветлело, Ларс посмотрел на часы – откуда в логове взялся механический монстр с маятником, не знал никто.

      – Я тут подумал… В художке всегда нехватка моделей, а у тебя фигурка – закачаешься. И позируешь как надо. Конечно, не бог весть что, платят копейки, но хоть что-то…

      – Спасибо! – еще вчера я не знала, как и на что буду жить, а теперь в безнадеге появился хоть какой-то просвет.

      – Главное, там документы не спрашивают.

      Это было определяющим. Куда мне сейчас официально оформляться, с лицом, засвеченным на телеканалах.

      – А если меня узнают?

      – Всем пофиг. Говорю же – хороших моделей нет, рисуем уродцев. Людой поймет, что если сдаст тебя, снова будет пялиться на стариков и жирных телок. Ну? Рискнешь?

      – Рискну!

      Все равно выхода не было.

      – Вот и ладненько. Одевайся, а я сгоняю за завтраком и позвоню родителям, чтобы не волновались. И пойдем жилье искать, иначе с тобой рехнуться можно.

      – Тебе же на работу!

      – Обойдутся денек, – отмахнулся Ларс. – Знаешь, чувствую себя семейным человеком… уже и квартиру ищу!

      Из окна хорошо было видно, как парень преодолевает маршрут. Неужели он действительно любит? Настолько, что готов поселиться в этой проклятой заброшке, лишь бы уберечь от опасности? И работу почти что нашел, сама бы я ни за что