ночь уходил из постылой реальности в захватывающий, яростный и сладкий виртуальный мир.
Так вот отчего на заработки Серёга являлся к часу дня с подпухшими от недосыпания глазами. Вот отчего на птицефабрике ему дважды указывали на дверь.
– Жену бы с жильём тебе, Серёжа, найти.
Он смущённо обнажал в улыбке частично выбитые лошадиные зубы:
– Мне все так говорят.
Ляля вспомнила одноклассницу: та перенесла в детстве полиомиелит, и у неё были проблемы с ногами. Но на лицо она была просто писаная красавица: вылитая «Незнакомка» Крамского. Брюнетка, надменный профиль, сросшиеся брови. И при этом хромоножка – бывает.
Но ведь и Серёга был не без физического дефекта. Дефект становился виден тогда, когда он скидывал рубаху и загорал: два симметричных небольших горбика на спине и груди. Но всё равно в своей замшевой куртке он становился первым парнем на деревне. А сутулость при хорошем росте и широких плечах даже придавала ему некий шарм. Так что пара из них получилась бы хоть куда.
Ну вот, эта самая одноклассница Ляле давно уши прожужжала, почему никто в городе не поднимает тему о досуге инвалидов. О вечерах, где бы люди с физическими недостатками не сидели в четырёх стенах, а встречались и устраивали свои судьбы.
Вот Ляля и предложила ей Серёгину кандидатуру. Ведь никто не заставляет их сразу расписываться. Пусть поживут, присмотрятся друг к другу. Зато он из её любимого огорода сделает игрушечку, загляденье. А то, что мужчина по уму большой ребёнок, так это, наоборот, плюс, любая жена скажет. Лялина знакомая думала неделю, извелась, похудела даже – и отказалась.
Никто не любит однообразную, тяжёлую и грязную работу. Никогда Ляля не видала, чтобы труженики лопаты и вил, метлы и совка, мастерка и отбойного молота – приступали к работе с огоньком, с шутками-прибаутками, с энтузиазмом.
Наоборот, люди в спецовках и фуфайках перед работой всегда точно впадали в оцепенение, в летаргический сон. Зябко поёживались, долго с опаской переминались, хмуро сунув руки в карманы, нерешительно перекуривали, похаживали вокруг да около.…
А Серёгу точно в розетку включали: это был вечный двигатель, оживший робот. Безотказная машина по копке, разгрузке, переноске, распиловке и прочему немудрёному труду, работающая неустанно, мощно и ровно.
Ляля задумывалась. А ведь родись Серёга немногим раньше – и всё обстояло бы иначе.
Родная страна заключила бы его с рождения в горячие железобетонные объятия – захочешь, да не вырвешься. Суровый, но справедливый седоусый наставник у станка. Пионерия, комсомол, местком, профком, партком.
Если б вдруг мозги взболтало и вынесло – быстро вправили бы пропесочивание на активе, товарищеский суд. Доска позора, презрение коллектива, общественное порицание. Было ещё очень эффективное средство: принудительное лечение в ЛТП (лечебно-трудовое предприятие).
Но было и гарантированное место на ударной