поедает Ирку взглядом и уж точно не слушает об экономических реформах Хрущёва. Я сижу в чате нашего потока, пролистываю сто пятьсот непрочитанных сообщений – не то чтобы мне было скучно, просто я эту тему вдоль и поперёк уже изучил, и ничего нового учитель пока не рассказал. Ничего интересного нет и в чате: там со смаком обсуждают предстоящий тест по русскому и сегодняшнюю итоговую по алгебре. Много пишут об Ирке – здесь она на коне, русский ей, как мне обществознание или история: пятёрка обеспечена.
Потом – середина второго урока, от экономических реформ мы переходим к внешней политике, и это я слушаю с большим интересом, – а в чате всплывает: “Правда, что Фетисов всё ещё без пары на зимний бал?”
Я кусаю губу и буквально чувствую на себе взгляды всего класса. Чёрт, забыл! Надо было давно кого-нибудь выбрать, чтобы отвязались.
“Всех нормальных уже забрали, так что Фетисов в пролёте” – отвечает другое сообщение. И сразу же появляется следующее: “Ха, а я? Я свободна! Антон, возьми меня, я вся твоя”.
Начинается… И как-то сразу выходит, что большинство девочек с потока свободны и очень хотят напроситься ко мне в пару. Господи, да зачем? Спустя минут пять в чат приходит Ирка и предлагает аукцион: она согласна отдать мою руку, отрубленную, если нужно, за скромное вознаграждение. Размер скромности моей сестры впечатляет, но и тут находятся желающие. И даже второй после сестры знаток русского Саша Колесникова предлагает мне свой решёный тест, “или я встречусь тебе в тёмном переулке, берегись, Фетисов”.
Я закрываю чат и вызываюсь к доске – наш историк любит показательные диспуты с учениками и обычно просит выйти пятерых добровольцев, которым потом добавит бонусные баллы к финальной оценке. Помогает, если не смог набрать нужное количество на итоговом тесте, поэтому диспуты у нас любят, хоть историк остёр на язык и может так пропесочить, что самооценка скатится ниже плинтуса. Его любимая фраза: “Нужно уметь проигрывать”.
Никита тоже тут, наконец-то оторвался от “Ириши”. Толкает меня локтем, пока историк готовит доску.
– Ты чего пару-то к балу не выбрал?
– Забыл, – тоже шёпотом отвечаю я. – А ты с кем идёшь?
Он опускает взгляд, и я понимаю, что Ирка снова его продинамила. Вот стерва! Её пассия даже не из этой школы, могла бы… Могла бы хоть сюда его не тащить!
– Брось, – говорю я, глядя, как сестра хихикает с подругами. – Она ещё одумается.
Никита грустно улыбается. Кажется, он готов пребывать во френдзоне вечно, лишь бы быть рядом с Иришей. Надеюсь, это не заразно.
Историк, наконец, заканчивает с доской, и проектор транслирует запись известного заседания ООН, где Хрущёв стучит ботинком по трибуне и грозится показать кузькину мать. А я с головой ухожу в задание и не вспоминаю о бале и не найденной к нему паре до обеденного перерыва. Вот тогда меня накрывает – кажется, вся женская часть нашего потока решила перекусить мной.
Они занимают мой любимый столик, они приносят для меня поднос с едой, они говорят все разом и строят глазки – все