фантики и ничтожнейшая ерунда. Однако, позвольте заметить, без фантиков и манифестов не отпечатать. А столоваться? Это Владимиру за растак можно и к Гумилеву за другой-третьей красненькой, а после кофт набрать да по набережным манкировать. Однако есть люди, которым подобное поведение не пристало. Чин, знаете ли, не позволяет.
БУР ПЕРВЫЙ. Оставьте! Оставьте!
КУЛЬ. Нет уж, позвольте!
МАЯК. (басовея). Сыты чинами! Чиииннушами! Чииинарррями покатогооллловыми!
КУЛЬ (резко). Владимир!
МАЯК (неожиданно скромно). Николай Иванович.
ЛИФ. Так кто встретит пройдоху?
МАЯК (басовея). Проходи, пройдоха! Отходи его, отходи по горбу итальяшку!
ХЛЕБ. Вьёшь его вязь!
БУР ПЕРВЫЙ. В тыкомку!
БУР ВТОРОЙ. Перебор, братец, пи-бару-пам!
МАЯК (неожиданно скромно). Устал я от этой всей фамильярности, панибратства, закидонства, что ли, зайдешь в студенческую столовую, закажешь стейк, ну, потому что любишь стейки и что тут такого, и думаешь: а не плохо ли я поступаю? Известно, сам бывал, студенчество – народ бедный, иные и сахар к чаю по полгода не видели, а ты – стейк… И видишь – смотрят на тебя с нескрываемой злобой. Оно и понятно, – ты, значит, с голоду пухнешь, а тут явился франт и стейками перед тобой балуется. Так я же не нарочно, я же мчался галопом, (Декламируя.) не глядя в прозрачные лица, (Снова оправдываясь.) лишь бы кусок-другой перехватить. Думаешь, надо исправить ситуацию. С чистым сердцем остаться, что ли. И заказываешь всем стейки. Хоть и деньги до зарезу нужны, хоть и выйдешь теперь из проклятой столовой без штанов. Да и Бог с ними, со штанами! Люди! Люди – главное! А они вскакивают с мест, глаза кровью налиты, вилочки в ручках тонких сжимают. Они вегетарианцы. Они просто не едят стейки. И убить готовы любого, кто их ест. Кровопийцы! (Ревет как вол.) Клопы, бля!
Пауза. Буря стихает.
БУР ПЕРВЫЙ. Де мыслибус нонэс диспутандум.
МАЯК. За них теперь убивают.
ЛИФ. Вот! Вот!
МАЯК. Что?
ЛИФ. Меня вы третируете за Пушкина под подушкой, а сами с Достоевским спите!
МАЯК. Я не имел подобных связей с досточтимым автором.
ЛИФ. Я не вам, Владимир, я вообще!
КУЛЬ. Так что же со студентами?
МАЯК. Да ничего. Дал одному в харю да и пошел в мануфактуру гардероб обновлять. А газету наутро раскрываю, а там "новый performance Маяковского" и разбор по косточкам. Вышло так, что я и не голоден был, и не стейк вовсе ел, но пускал "кровь обществу, отравленную хлыстовцами, чуриковцами и прочими сектами".
КУЛЬ. И век пройдет, а травить будут. И всякое великое обратят в блуд. И чистое – в срам.
Пауза.
БУР ВТОРОЙ. Аминь.
ХЛЕБ (неожиданно просто). Вот и Маринетти преподносит футуризм, как религию будущего. Никаких аминей в моем будущем!
БУР ПЕРВЫЙ (внезапно оживившись). Жвалчь! Жвалчь!
БУР ВТОРОЙ (набрав воздуха полную грудь). Шшшщщибылыбалу!
Куль (пытаясь сделать фэйспалм). Дичь… (Сочтя за грубость.) Простите, господа.
ЛИФ. Кроме шуток, предлагаю бойкотировать визит итальянца.
КУЛЬ.