им анархисты, похоже, останутся не у дел.
– И да и нет, – сказал он. – Они уже одержали частичную победу, но их целью было нечто гораздо большее, чем деньги: пробудить древние, самые примитивные воинственные инстинкты человека. Когда тебя хотят уничтожить, ты выбираешь флаг и страну, за которые стоит сражаться, и, если выживешь, действительно начинаешь их любить. Тупая солдатня нашла то, что могла бы беречь и защищать, и это расстроило сложнейший план, составленный в Берлине и Вене. Но мои заклятые друзья еще не разыграли свою последнюю карту. Они припрятали туз в рукаве, и если мне не суждено умереть в ближайший месяц, намерены зайти с этого туза – и выиграть партию!
– А я-то думал, что вы уже умерли, – вставил я.
– Mors janua vitae[5],– усмехнулся он, и я узнал цитату: пожалуй, ею и ограничивалось мое знакомство с латынью. – За тем, чтобы умереть, дело не станет, но сначала я должен вам многое рассказать. Если вы заглядываете в газеты, то вам, вероятно, знакомо имя Константиноса Каролидеса?
Я насторожился, потому что читал о Каролидесе всего несколькими часами раньше.
– Это тот, кто постоянно портит им игру. Каролидес – единственный светлый ум во всем этом балагане и, кроме того, просто порядочный человек. Именно поэтому его взяли на мушку еще год назад. Я выяснил это, в общем, без особого труда; об этом мог бы догадаться любой дурак. Но я узнал к тому же, как именно они собираются его убить, и это знание оказалось смертельно опасным для меня. Вот почему мне пришлось умереть.
Он опять налил себе виски, и я сам добавил ему содовой – меня начинал занимать этот малый.
– Они не могут достать его в Греции, потому что там его охраняет эпирская стража[6], готовая спустить шкуру хоть с самого черта. Но пятнадцатого июня Каролидес прибывает в Лондон. Британское министерство иностранных дел завело обычай устраивать международные чаепития, и крупнейшее из таких чаепитий намечено как раз на этот день. Каролидес считается главным гостем, и если моим «друзьям» удастся задуманное, ему не суждено будет вернуться домой.
– Нет ничего проще, – заметил я. – Можно предупредить его, чтобы не приезжал.
– И сыграть на руку врагам? – спросил он резко. – Если Каролидес не приедет, они окажутся в выигрыше, потому что он единственный, кто может распутать этот клубок. А если предупредить его правительство, он опять-таки не приедет, потому что не знает, как высоки будут ставки пятнадцатого июня.
– А как насчет британского правительства? – спросил я. – Не допустит же оно, чтобы его гостей убивали средь бела дня! Намекните ему, и оно усилит меры безопасности.
– Нет смысла. Даже если они наводнят Лондон сыщиками в штатском и удвоят количество патрульных, Каролидес все равно обречен. Мои «друзья» играют по-крупному. Им нужен масштабный повод, спектакль на глазах у всей Европы. Каролидеса убьет австриец, и все улики укажут на то, что убийство было совершено с одобрения первых