на шкаф, полный книг, которые они читали вместе. Теперь они отправятся на склад, на несколько лет, пока Алекс не повзрослеет настолько, чтобы вернуться сюда. Дорогие, любимые вещи, хранящие память об отце, среди которых прошло ее детство, – все они, упакованные в коробки и ящики, исчезнут с глаз долой. И ее саму отошлют, словно на склад, то ли в интернат, то ли в монастырь; Алекс не могла решить, что хуже. Со слезами на глазах она вышла из отцовского кабинета, заглянула в кухню и увидела там плачущую Елену. Они бросились друг другу в объятия и зарыдали; Алекс сама не знала, об отце она плачет или о себе.
Глава 5
В тот день Билл Бьюкенен ушел с работы раньше обычного, чтобы к шести часам отвезти Алекс в доминиканский монастырь. Алекс ждала его дома, в простом черном платье и туфлях без каблуков. Глаза покраснели, словно она долго плакала. Билл понимал чувства девочки, однако не винил ее отца. Беда обрушилась на Эрика слишком внезапно: крепкий еще мужчина шестидесяти с небольшим лет, он не мог представить, что совсем скоро дочь останется сиротой – а дальше… дальше болезнь развивалась стремительно, и слишком быстро он утратил способность принимать даже самые простые решения. Эрик просто не успел.
Машина мчалась по серым улицам, залитым дождем. Алекс невидящим взором смотрела в окно. То представляла мрачные стены монастыря и монахинь – сердитых высохших старух в черных одеждах; то мысли ее возвращались к папе – к тому, во что он превратился в последние дни; и ни в прошлом, ни в будущем она не находила утешения.
– Все нормально, Алекс? – спросил Билл.
Она кивнула.
– Уверен, кузина моей жены тебе понравится, – бодро произнес он. – Она замечательный человек, хотя и монахиня. Добросердечная, деятельная, и с чувством юмора у нее все в порядке.
Алекс промолчала. Мать настоятельница монастыря с чувством юмора? Такого она и представить не могла, это казалось невероятным.
Когда машина остановилась, Алекс долго сидела, не решаясь выйти. Школа-интернат теперь представлялась не такой уж страшной участью.
Монастырь был именно таким, как она воображала: крупное, мрачное, серое здание, раскинувшееся на просторном участке, заросшем плодовыми деревьями и кустарником. С одного края виднелись церковный шпиль и колокольня. Медленно, почти волоча ноги, Алекс вышла из салона и побрела за Биллом. Но, переступив порог, она словно попала в совершенно иной мир – мир, которого никак не ожидала и даже представить не могла!
Кельи монахинь располагались на втором этаже; весь первый этаж мать Мэри-Маргарет отвела под вечернюю школу, секции и студии. Был вечер; и, войдя в холл, Билл и Алекс оказались в центре шумной, яркой жизни. Похоже, здесь собирались и дети, и их родители. С одной стороны ребята из художественной студии гордо демонстрировали матерям свои рисунки и поделки из глины, с другой – группа мальчиков-подростков со спортивными сумками направлялась в гимнастический зал. На стене висело расписание: гимнастика для беременных, школа молодых родителей, пилатес… и объявление: в следующем месяце, по многочисленным