было семеро сыновей… – виновато разводя руками, поклонился стряпчий. – Ярослав четвертый… Княжич Василий его сын…
Василий Дмитриевич молча посмотрел на брата.
Ответ оказался прост до банальности. Поскольку Владимир Храбрый был знатным удельным князем – то его старший сын имел по местническому счету равенство с удельными князьями. Однако четвертый сын – это четыре ступеньки вниз по знатности. Удельным князьям четвертый потомок очень сильно не ровня. Сын четвертого сына – это шаг еще ниже, куда-то к безземельным боярам. Если же у старших братьев князя Ярослава тоже есть сыновья – местническое звание новика проваливалось и вовсе куда-то к простому люду.
Прямой праправнук великого князя Ивана Калиты в местнических списках числился худородным!
И ведь все – по закону.
Похоже, для княжича Боровского это был самый первый выход «на люди». В родовом уделе, каковой его отец делил со старшими братьями, Василий ощущал себя знатнейшим человеком, потомком Ивана Калиты и Владимира Храброго, родовитейшим боярином – и даже не подозревал о своем истинном месте в большом мире…
– Княжич Василий проявил себя в битве с ханом Куидадатом самым достойным образом, брат мой! – громко произнес Юрий Дмитриевич. – Выказал неимоверную храбрость, первым бросившись на татарские полчища, принял на себя самый сильный удар вражеских полков, бился един супротив семерых и был опрокинут наземь лишь количеством подлых душегубов, пред ворогом ни на шаг не отступив! Мы извлекли его после победы бесчувственным, в посеченной броне и залитым татарской кровью. Никогда не бывало столь же юного витязя, более мужественного и умелого, нежели сей отрок из колена Калитичей!
От услышанных слов мальчишка буквально расцвел, выпятил грудь и развернул плечи, его щеки и оттопыренные уши изрядно порозовели.
– Это верно, очертя голову малец на степняков бросился… – подтвердили от столов несколько дружинников. – Из-под трупов разбойничьих опосля откапывать пришлось… Храбрый новик. Сразу видно, чей внук! В дедушку уродился.
– Рад видеть пред собой столь достойного, несмотря на малые годы, воина, – размеренно ответил великий князь. – За свою отвагу он будет достойно награжден.
И все… Государь смолк.
Василия Дмитриевича тоже можно было понять. Будь мальчишка хоть семи пядей во лбу, победи в одиночку целую армию, приведи огромную добычу – знатности сие все равно ему не прибавляло. И посади правитель отрока хоть на пару скамеек выше – это станет оскорблением для всех прочих родовитых бояр. Вместо праздничного победного пира в трапезной дворца разразится огромнейший скандал! И хорошо, если не бунт.
– Какой милый юный мальчик… – прозвучал в затянувшейся тишине ласковый женский голос. – Не рано ли тебе на пиру хмельном сидеть, княжич?
– Коли для битвы достоин, стало быть, и для пира уже дорос! – гордо ответил новик.
– Да, я слышала, – кивнула Софья Витовтовна. – Сказывают, умел ты и храбр