деньги, две дюжины сыпанул в ящик, остальные вернул в кошель и с почтением протянул покупателю.
Юрий Дмитриевич спрятал покупку и кошель в сумку, поспешил к Вознесенскому храму.
Знакомый путь – сперва к стройке, заваленной грудами валунов и кучами глины, там за высокую поленницу и к заветной двери. А дальше: на второй ярус – и в жаркие объятия!
Запах полыни и прикосновение губ, холод легкого ветерка и жар чресл, уколы травинок и нежность поцелуев, шелест сена и частые выдохи – все смешалось воедино, закручивая князя и княгиню в нестерпимом сладострастии, превращая двоих в единое целое – чтобы потом раскидать взрывом невероятной нежности.
Едва только отдышавшись, женщина поспешила подняться:
– Прости, Юра, сегодня мне задерживаться нельзя. Свиту на крыльце оставила, могут забеспокоиться. Я ведь отлучилась только узнать, подвезли ли кирпич? Да в часовню лишь на минуту заглянуть. Как бы не забеспокоились, в церковь не пришли…
– Подожди! – приподнялся на колено князь, потянулся к поясу, достал шкатулку и протянул любимой: – Вот, прими от чистого сердца.
– Ты уезжаешь… – сразу поняла Софья Витовтовна.
– Мороз истребил распутицу и закрепил дорогу, – виновато вздохнул непобедимый воевода. – Пока доберусь до Ярославля, через Волгу уже накатают зимник. Ты же знаешь, мне надобно возвертаться в Галич! Ныне утром я приказал дворне собираться в путь.
– Так всегда… – грустно улыбнулась женщина. – Одна, две недели счастья, и потом долгие месяцы разлуки.
– Зато сколь сладки наши встречи, моя лебедушка!
– Сладки… – Княгиня вздохнула, затем стянула с пальца колечко, похожее на золотую змейку с рубиновым глазом. – Прими и ты от меня прощальный подарок. Носи его не снимая, и пусть каждый взгляд на этого маленького аспида напоминает тебе о моей любви.
Юрий Дмитриевич взял перстенек, примерил к пальцам. Подарок налез токмо на мизинец, да и то с большим трудом.
– Чуть не забыла, – спохватилась Софья Витовтовна. – Перед Большим дворцом ныне заливают горку. К ночи отвердеет и завтра будет готова. Коли появишься там до обеда, застанешь сына. Если оттепели не случится, теперь каждый день развлекаться там станет с прочими отроками. Иди сюда!
Великая княгиня обняла и крепко поцеловала в губы лучшего воеводу ойкумены. Крепко, но коротко – и тут же поспешила к лестнице, на ходу пряча шкатулку под край охабня.
– Да, моя любовь… – прошептал князь. Он поцеловал перстень, поднял с пола пояс, застегнулся, одернул ферязь и тоже побежал вниз по ступеням.
Последний раз они поцеловались в дверях. Затем Софья Витовтовна закрыла за своим любимым, ненаглядным, желанным тесовую створку, задвинула засов и прижалась лбом к холодной древесине.
Вот она и опять осталась одна… Ее любовь, ее нежность, ее сладострастное безумие завтра или послезавтра поднимется в седло – и снова их разделят многие и многие недели пути и долгие месяцы разлуки…
Однако предаться печали от души княгине