творения.
– А можно с личным обращением?
– Любимой Женечке от Арсения?
– Не мне.
– А кому? – спросил Арсений Юрьевич и с любопытством посмотрел в глаза девушке.
– Знакомому.
– У тебя стали появляться знакомые?
– Отстань. Напиши просто: «Феликсу Флейману от Арсения Юрьевича, дружески».
– Феликс Флейман? Так зовут твоего нового парня?
– Он мне не парень. Я же сказала, что так, знакомый. Твой фанат, между прочим.
Асагумов ухмыльнулся и стал коряво выводить на форзаце продиктованную Женей фразу.
– Что краснеешь тогда?
– Хочу и краснею.
– Ты влюбилась, что ли? – наклонившись почти вплотную к пылающему лицу Жени, спросил писатель.
– Не смешно уже.
– Я не сторонник того, чтобы лезть в твою личную жизнь с советами, но: будь горда – не влюбляйся. Уважающая себя девушка влюбляет в себя, но сама никогда не унижается до такого дурацкого чувства.
– Видимо, по этой же причине у тебя самого никакого нет, – саркастично подчеркнула Женя.
– Я тебя предупредил. Дальше будет только хуже.
– Ладно-ладно. Мне пора идти.
– Магистерскую писать?
– В театральную труппу поступать.
Асагумов оскорбился, но из любви к Жене только рассмеялся, словно она произнесла хорошую шутку.
– Жду готовую работу сегодня, до конца дня. Поняла?
– Поняла, – ответила девушка и грустная вышла из уборной.
Арсений Юрьевич все неправильно понял – Женя просила подписать книгу не потому, что влюбилась и хотела угодить едва ли знакомому ей парню, а просто из принципа, что она должна выполнить обещанное. Подсознательно может она и мечтала о продолжении общения с Флейманом, но не более того. Хотя и влюбиться скуки ради было бы неплохо.
Восстановив в памяти прошлонедельный маршрут, Женя медленно зашагала в сторону мастерской. Спешить девушке не хотелось – не по причине хорошей погоды, а в силу боязни, что ее выступление не понравится труппе. Единственное, что она смогла подготовить за несколько дней – это короткую хореографическую зарисовку, разученную еще в пору школьного увлечения бальными танцами.
Стоя на светофоре, Женя заметила знакомое лицо на противоположной стороне дороги. Это была маленькая рыженькая девушка из студенческого театра. Ее короткие, подстриженные в каре, волосы небрежно топорщились в разные стороны. Из раскрасневшихся глаз под круглой оправой очков неудержимо текли слезы. Слишком жаркий для весны пуховик с пышной расклешенной юбкой был весь забрызган грязью, а ниже подола виднелись разбитые в кровь колени.
«Упала, наверно, – собрав воедино картинку, подумала Женя. – Еще и плачет… Черт, а я даже не помню ее имени».
Загорелся зеленый сигнал светофора. Продолжая заливаться слезами, девушка так быстро проскочила мимо Жени, что та даже не успела никак отреагировать.
«Может