пятнадцать, но уже не мне
Опять пятнадцать, но теперь не мне —
Сны не мои и звёзды не мои.
Что видится, скажи, во сне?
Что возраст твой таит?
Из дома в ожиданье выходи
Счастливых встреч – всё будет наяву.
Над книгою немного погрусти
И улыбнись, вздохнув.
Когда вопрос о счастье зададут,
Надежды, звёзды и стихи, и сны
Воспоминаньями на ум придут
Немножечко смешны.
О моих пятнадцати годах
– «Ты счастлива была в пятнадцать лет?»
– «И да, и нет. И да, и нет. Скорее нет.»
– «Была в кого-то влюблена ты безответно?»
– «В Есенина. Смеюсь. Другие все ушли бесследно.»
– «А чем же ты жила весь этот год?»
– «Жила… смотрела, думала… Но, вот!…»
– «Была весна, была твоей любви победа?»
– «Нет, сон, в котором не было зимы и лета…»
– «Ну, значит, и весны лишен был сон?»
– «И осени. Там был всего один сезон:
Без света и без тьмы, ни жаркий, ни холодный,
Зато с движением, пространством и свободой.
Бежала я по звездам и меж звёзд.
Открытая судьбе. Я приняла всерьёз
Счастливый мир из сна, без края и предела.
Проснувшись в комнате, я все ещё летела.»
– «Пятнадцать. Счастлива была тогда?
– «И нет, и да. И нет, и да. Скорее да.»
Моя Родина – век двадцатый. Внучке
Когда-то в двадцатом веке
Мне было шестнадцать лет.
Открыли геном человека,
Шёл двадцать какой-то съезд1 —
Учили, писали в тетрадях…
Но мне ведь шестнадцать лет:
Я «плакала в автомате»2,
В кино покупала билет.
Я училась чувствам и мыслям,
(А также вычурности и вымыслу).
Я немного провинциальна,
Из мест-времени очень дальних.
Ты уже человек двухтысячных,
По-другому, наверное, мыслишь ты.
Но друг друга с тобой поймём.
Моя родина – век двадцатый.
Очень быстро – туда-обратно —
На машине времени – памяти —
Я тебя приглашаю: прокатимся,
На часочек туда махнём?
Посмотри, вон окно открыто:
Улетела на бал Маргарита3,
Она где-то живёт поблизости,
От меня за полвека. Маркиза же,
Анжелика4, взгляни – со мной.
Здесь пронзительно-нежны взгляды
Тех Мужчины и Женщины5 рядом.
На рассвете пенье: прощание
Аргуэльо Кончиты с Резановым6 —
«Я тебя никогда…» Постой —
Нам уже пора возвращаться.
Ведь в прошедшем нельзя оставаться.
Оно – третие полушарие,
Безнадёжность сгоревших сценариев.
«Уезжаем!» –