идеи? – наматывая на безымянный палец правой руки резинку для волос, подмигнула Ева. – Ну, мог бы замутить с той очаровашкой из бара.
– Замутить? – я улыбнулся – Да, ну брось.
– А, чего?
Я промолчал.
Наверное, какая-то часть моего существа была не против, за возможность снова почувствовать себя счастливым, но Ли, навсегда, останется в моём сердце, как частичка этого счастья. Это вызывает противоречивые чувства. В конце концов, вспоминаю лучшее, что было. Вообще, не знаю нормально ли такое отношение к ситуации или же нет, но когда думаю о других девушках, неосознанно начинаю сравнивать их с ней. Понимание того, что необходимо отпустить никак не умиляет того факта, что никак не удаётся выкинуть из головы навязчивые мысли. Словно рой пчёл, они окутали кокон, в котором я живу и навязчиво просятся внутрь. Изо всех сил стараюсь не впустить их, и мне кажется, что получается, а иногда пчёлы настолько обманчивы, что создается впечатление собственной беспомощности и ощущение необходимости в ком-то или чем-то. В такие моменты мне хочется послать всё «куда подальше» и просто побыть наедине с собой, расставить по полочкам мысли – отфильтровать нужное, от мусора. И, в конце концов, прийти к осознанию действительности.
– Всё, хорошо? – Ева уставилась на меня словно после долгих лет разлуки: и вот, мы, наконец, встретились снова, что нового?
– Просто, отлично, – скрыв эмоции под маской оптимизма я, немного съёжился под её пристальным, понимающим взглядом. – Фильм закончился, найдём другой?
Она промолчала. Её лицо несколько часов назад излучающее пародию юмористического шоу, сменила мина озабоченности.
– Ты снова за старое? Ты же обещал!
Не знаю, что ответить. Действительно, наверное, алкоголь в моей крови, убил остатки здравого смысла, на который так надеялась Ева. Неоднократно обещал себе, а в надежде, что обязательство другим людям мотивирует не переходить границу между реальностью и воспоминаниями, давал надежду другим. Ева, которая была в этом списке обязательств на первом месте, знала, сколько усилий мне необходимо для борьбы с паразитирующими воспоминаниями. Иногда, они пользовались моей беспомощностью и поедали всё лучшее, во что я верил и любил. Но Ева словно, хирургически точно чувствовала, когда была нужна помощь. И вмешиваясь, возвращая меня к реальной действительности. Она переживала не меньше ребёнка, который в вокзальной суете толпы незнакомых людей потерял мать – из стороны в сторону мечется надежде поймать родной взгляд ярко синих глаз, но безуспешно. Надежда покидает его, когда поезд, трогаясь с платформы, отставляет только прохладные потоки воздуха и уноситься в неизвестность. За что я благодарным, полным понимания тоном уверенно промямлил:
– Стараюсь
И как всегда сестра, понимала, возможно, больше, чем заслуживала:
– Я – воздух. Не пытайся удержать. Дыши, пока даю собой дышать…
Мы засмеялись так сильно, что стены