неподдельного удивления, как будто бы это он услышал эту историю, а не сам рассказал её только что Пашке. – Как шубу ей покупать за 100 косарей, так о детях думать не надо, а как сливки пить – так подумал бы о детях лучше! Вот зараза!
– Погоди, погоди, братан? – Пашка вытянул вперёд руку, показывая другу, чтобы он сбавил обороты. – Причём тут сливки?
– Так ведь сегодня суббота.
– Ну.
– Я с утра купил сливки, пока мы семейный шопинг делали, закупали всякое барахло домой. Специально купил, чаю хотел попить со сливками. Не такого вот навороченного, китайского, – Виктор показал на заварник, укрытый зелёным полотенцем, – а обычного чёрного чая, нашего российского! Со сливками!
Пашка снова понимающе улыбнулся, кивнул в ответ Виктору, убрал полотенце с заварника и начал разливать «навороченный» чай по кружкам.
– А потом все как с ума посходили! Только домой приехали, тёща звонит! Свозить её надо к бабке какой-то там, поехал к тёще. По дороге гаишник остановил, превышение показывает мне на приборе своём, я ему говорю, ты чё, дебил, в суд с этим прибором придёшь, он мне протокол, сука!
Паша невозмутимо продолжал слушать, попивая пуэр.
– Хер с ним, с этим мусором! Отвёз бабку, снова жена звонит, – у меня массаж! Я домой, детей в охапку и к матери, жену на массаж, тёща освободилась, её забрал, тут с работы позвонили, ааа … – Виктор поднял руки к верху и потряс у головы растопыренными пальцами.
– Да уж, денёк, – улыбнулся Пашка.
– Ага! – Виктор глубоко вздохнул и продолжил уже более спокойно, – короче, приезжаю вечером домой, вся жопа в мыле, иду на кухню, наливаю чай, а сливок нет! – Виктор снова недоумённо округлил глаза. – Я к жене. Кать, говорю, где сливки? А она мне заявляет: а мы их без тебя выпили.
Виктор застыл в немой позе, выражающей весь трагизм данной ситуации. Пашка продолжал очаровательно улыбаться. Он смотрел на Виктора и находил в нём черты далёкого друга детства, с которым они когда-то проводили столько времени. Он сильно изменился, отметил про себя Пашка, но в душе остался таким же открытым и искренним каким был всегда. Ему явно не хватало понимания в этой жизни. Он постоянно нервно жестикулировал, не скрывал своей радости по поводу их встречи и рассказывал о бытовых мелочах с таким интересом, как будто это были события мирового масштаба. «Такими открытыми и добросердечными мужчинами всю жизнь пользуются ушлые энергичные бабёнки», – отметил про себя Пашка.
Когда жизнь превращается в рутину, человеку приходится искусственно аккумулировать эмоции. Тогда обычные бытовые мелочи превращаются в яркие насыщенные события, на пустом месте разыгрываются скандалы и фальшивые радости. Ежедневная рутина окрашивается в разноцветные краски с сильными душевными переживаниями. Таков уж человек. Он не может быть роботом, механически существующим в материальном мире. Человек – это существо энергетическое, а не материальное. Некая субстанция, известная всем под словом душа, делает человека полноценным.
Поэтому когда у людей наступают серые дни, они начинают испытывать потребность в ярких эмоциях,