связи», – навязчиво крутил в уме мальчик увиденную накануне на экране надпись. Стоп!
– А как же он узнал о командировке? Здесь ведь связь не ловит! – почти закричал, не сдержавшись, Тоха. Он-то знал, что папины командировки длятся обычно по месяцу или даже по два. Мама в эту глухомань вообще не доберется. Значит, он здесь застрял чуть не до конца лета!
– Так а он, как рассвело, на зады ходил, оттуда, говорит, звонить можно. А как вернулся, сразу и засобирался.
– Где это? – встрепенулся Тоха, в мгновение ока разыскав смартфон.
– Да за баней. По тропке пройдёшь: там сначала картошка будет, потом зады, где траву косим, – принялась объяснять баба Нюра. Тоха рванул на огород, движимый одной только мыслью: «Я здесь не останусь! Пусть кого хотят за мной присылают, но я тут жить не буду!»
До бани он донёсся на одном дыхании, картофельное поле одолеть было уже сложнее, а среди не скошенной пока травы мальчик брел уже почти без сил. «Только экстренные вызовы», – высветилось на экране. Больше ничего. И тут Тоха вспомнил, что у отца другой оператор, у которого везде вышки. «Самая широкая зона покрытия», – твердили в рекламных роликах. Так что у него вполне могло получиться поймать связь. А вот Тохе оставалось только тупо глядеть на экран. Ну не в Службу спасения же звонить! Да и телефон, замучившись искать сеть, окончательно разрядился. Приехали!
Бредя по тропе обратно к дому, Тоха размышлял, почему отец оставил его в деревне. Конечно, его могли вдруг вызвать на объект в другую область. Тогда он не мог забросить сына в город. Но уж больно всё это подозрительно: кой-то веки отец взял его с собой в эту деревню, куда обычно наведывался пару раз в год один-одинешенек, и вдруг исчез на следующее утро. Правда, они и не оговаривали заранее, на какой срок они едут в эту глухомань. Тоха по умолчанию решил, что на выходные. А если у отца было другое на уме?
Вообще-то мальчик признавал, что несколько поднадоел родителям нытьём по поводу охватившей его после окончания шестого класса скуки. Мама только вздыхала, а отец ворчал, что он-де в таком возрасте никакой тоски знать не знал – некогда было. И принимался рассказывать, как проходило лето в деревне у бабы Нюры. Тоха обычно «отключал мозг» и изредка кивал, делая вид, что слушает. Но изо всех отцовских разглагольствований у него осталось в ему только несколько слов: «сенокос», «коровы», «ягоды» и «речка». По всей видимости, всё это теперь светило и Тохе. Ну ладно, ягоды и речка – ещё куда ни шло. Но вот коровы и сенокос его, городского пацана, явно не устраивали. Ладно хоть у бабы Нюры теперь коровы нет, одна коза. Но сенокос этот факт не отменяет…
Картина складывалась такая: отец привез его сюда и оставил в воспитательных целях одного. Возможно, на всё лето. И как только мама на это согласилась? Хотя ей, наверное, не до него. Как всегда, всё внимание Дашке. Этой сопливой девчонке уже пять лет, а мама по-прежнему вокруг неё хороводы водит! Никому дела нет до старшего! Знай приноси пятёрки, а двойку словишь – добро пожаловать на домашние разборки в стиле «Как не стыдно!» При мысли об этом