Теир и есть наш смирт, – удивился мельник. – Благословенный человек, – он осенил себя знаком Эола. – Не побоялся, взялся покаяние на проклятом капище нести, дабы изгнать погань с земли тарийской, даже обет дал, что останется там до тех пор, пока… – Мельник вздохнул и снова пошел вперед. – Вот и приходится за ним туда-сюда ездить, когда кто-нибудь сподобится помереть или родиться.
– Что, так и катаетесь до самого скита? И нечисти не боитесь? – Вит пошел следом.
– Спаси Эол, – снова поднял руку в защитном жесте Казум. – На просеке жду. Нет туда никому хода, коли жить охота.
И в этот момент я поняла – словно увидала уши степного кота, показавшиеся над камышами. Поняла, отчего оборачивалась на образ Эола в углу…
– Поэтому вы так и удивились, увидев нас? – спросила я.
– Сразу смекнул, что вы непросты, – похвалился Казум, сворачивая к восточной окраине села.
Два крайних дома стояли очень близко. Почерневшие, старенькие, они наклонились друг к другу крышами, словно заговорщики. Михей вдруг споткнулся и грохнулся в пыль. Щелкнула спущенная тетива, и болт, сердитой осой прожужжав мимо головы мельника, с сухим треском вошел в одну из досок чердачного окна правого домика. Ставня гулко хлопнула по стене.
Мельник крякнул, тряхнул головой, открыл рот, потоптался у дома, но выругаться не решился, хотя в такой ситуации, как говорят, сам Эол велел.
– Может… ну… это… того… оно… поосторожнее бы, – начал мельник, – если вы из-за того, что Шугар тама наговорил, осерчали, так брехня это все. Не увозил я Игнару, да и зачем мне покойница? Вот, хоть Эолом побожусь! – Казум начал сотворять охранные знаки.
Михей тем временем поднялся и стал задумчиво рассматривать арбалет.
– Чей дом? – нахмурившись, спросил Вит.
– Изба Орьки-прачки. Та померла давно, вот мы в ее старой избе ледник и устроили. Я же сказывал про Орьку и дочку ее непутевую? – спросил мельник, косясь на арбалет. – Тут подземный ручей близко, подмыл избу-то да соседнюю тоже, зато в погребе всегда холодно. – Мужчина распахнул дверь и вошел в дом.
– Не заряжал бы ты игрушку, – попенял Рион стрелку, но тот упрямо вставил болт в ложе.
– Как думаешь, смирт жертвы приносил и с нечистью поладил или ваш Эол дал своему слуге особое разрешение покидать зачарованные места независимо от степени вложенной в заклинания магии? – иронично спросил меня Вит.
Наконец-то я поняла, что не давало покоя с того момента, как мы, слушая болтовню Казума, вошли в дом Пелагеи. Дом, где жил смирт, когда возвращался в Волотки… Ключевое слово «возвращался». Теир мог сходить с заклинания «единого пути», мог уходить к капищу и возвращаться.
– Постойте, – выкрикнул догнавший нас в дверях Рион. – Вы хотите сказать, что смирт…
Не договорив, чаровник нахмурился.
– Смотри-ка, парень растет не по дням, а по часам, – хмыкнул чернокнижник и уже для меня серьезно добавил: – Спина чешется. Чешется так, что хочется развернуться и зарычать.
Вместо