а он смотрел, и довольно долго. Улоф выключил приемник, подошел, сел рядом и положил ладонь ему на предплечье.
– Слушай, тут такое дело…
– Ну?
Леннарт покосился на Улофа. Тот по-собачьи склонил голову набок. Взгляд беспокойный и виноватый.
– Что… чересчур интимно? Танцевать, что ли, чересчур интимно?
– Ну нет… или… вообще-то да… наверное.
Улоф убрал руку и уставился в стол.
– Мы же спим вместе.
– Да. Спим. Но это другое дело.
– Другое, да. Я знаю. Ты, наверное, прав… – Он почесал в голове. – Ну, прости. Песня такая… нашло на меня.
– Что тут извиняться? Я, может, тоже хотел бы… ну и все такое.
– А ты и вправду танцевать не умеешь? – спросил Улоф после долгой паузы. – Никогда не учился?
– Нет… Меня тошнило от этих уроков.
– А меня мать научила. Лет, наверное, в четырнадцать-пятнадцать.
– Да… моя-то мать в балерины не годилась, если ты помнишь…
– Еще бы не помню. Ясное дело, помню.
Леннарт помрачнел, и Улоф пожалел, что ляпнул про мать. Надо было подумать… Маму Леннарта лягнула лошадь, и Улоф прекрасно ее помнил: рано постаревшая, прихрамывающая женщина с палочкой.
Не надо было вообще затевать этот разговор. Теперь-то все встало на свои места – он вспомнил. Когда он с Ингелой и Леннарт с Агнетой ходили на танцы, Агнета всегда танцевала с другими кавалерами. Леннарт ссылался то на спину, то на колени и сидел в баре. Улоф думал – из-за застенчивости.
– Ну что, – сказал он, меняя тему. – Пойдем попробуем нашу штуковину?
Леннарт кивнул.
Улоф двинулся к двери и почувствовал на плече руку Леннарта. Он обернулся.
Леннарт погладил его по щеке.
– Извини.
– Не за что извиняться. – Улоф прижал руку Леннарта к щеке и улыбнулся. – Как есть, так есть. Плохо, что ли?
«Штуковина» лежала на складном столике у входа. Улоф, разумеется, знал, как правильно: «айпод с динамиками», но, поскольку не умел с ним обращаться, предпочитал нейтральное название – «штуковина».
А вот Леннарт с современной техникой на «ты». Мобильные телефоны, компьютеры… Улоф оправдывал себя тем, что у дочери Леннарта Гуниллы хватало терпения объяснить отцу, что к чему, в то время педагогические таланты Анте не простирались дальше одной-единственной фразы: «Читай инструкцию».
Улоф сел на складной стульчик и одобрительно кивал, глядя, как Леннарт подключает прибор. И у Леннарта настроение улучшилось: всегда приятно делать то, что ты умеешь, а другие не умеют.
– Здорово ты с этим управляешься, – подсыпал сахара Улоф.
– Показать?
– Ну, нет, пусть уж это будет твоя епархия. А я тебе покажу, как танцевать. Как-нибудь.
Леннарт улыбнулся, подумал и кивнул.
– А почему бы нет? Super trouper? [6]
– Muy bien, gracias.
– De nada, señor…
Леннарт нажал на кнопку. Улоф откинулся на стульчике и зажмурил глаза. После нескольких легких аккордов послышался несравненный голос Агнеты Фельтскуг:
Lay all your love on me…
Отдай