а потом грациозно спрыгнула с моих рук на землю, встряхнулась и, все еще возмущаясь, мягко убежала прочь.
– Простите. Она не очень общительная.
Он улыбнулся.
– Не волнуйся насчет этого. Мой кот Росомаха напоминает ворчливого старикана.
– Росомаха? – Я приподняла брови.
Его улыбка стала хитрой, мальчишеской. В это трудно поверить, но он стал еще красивее.
– Да, Росомаха. Он выбрал меня на третьем курсе. В том году я был помешан на «Людях Икс».
– Он может быть таким ворчливым из-за имени.
– Не самый худший вариант. За год до этого я не мог перестать смотреть «Человека-паука». Он еле спасся от того, чтобы его назвали Паучок или Питер Паркер.
– Похоже, коту с вами сложно.
– Росомаха точно с тобой согласится! – Он рассмеялся снова, а я постаралась не расхихикаться истерично, как маленькая девочка на концерте бойз-бэнда, покоренная его всепоглощающей крутостью. Я действительно с ним флиртовала! «Оставайся спокойна. Не говори и не делай ничего идиотского».
– Так что вы здесь делаете? – спросила я, игнорируя сумбур в голове.
– Пишу хокку. – Он показал мне один из этих крутых мегадорогих писательских блокнотов в кожаном переплете. – На улице я нахожу вдохновение, в часы перед рассветом.
– О боже! Мне жаль. Не хотела прерывать. Просто попрощаюсь и оставлю вас в покое. – Я помахала рукой (как идиотка) и повернулась, чтобы уйти, но он поймал меня за запястье.
– Тебе не нужно уходить. Я нахожу вдохновение не только в одиночестве.
Его ладонь на моем запястье казалась горячей, и я гадала, чувствует ли он, что мой пульс ускорился.
– Ну, я не хочу вам мешать.
– Насчет этого не волнуйся. Ты мне не мешаешь. – Он сжал мою руку прежде, чем (к сожалению) отпустить.
– Ладно. Так, хокку. – Его прикосновение оставило меня до смешного взволнованной, и я попыталась снова надеть маску спокойствия. – Это азиатская поэзия с определенным размером, да?
Его улыбка заставила меня порадоваться моей внимательности на уроках английского миссис Винеке в прошлом году, когда темой была поэзия.
– Правильно. Я предпочитаю формат пять-семь-пять. – Он сделал паузу, и его улыбка изменилась. Что-то в ней заставило меня затрепетать, а его темные красивые глаза пристально смотрели в мои. – Говоря о вдохновении, ты бы могла мне помочь.
– Конечно, буду счастлива, – согласилась я, мысленно радуясь, что не казалась такой задыхающейся, какой себя чувствовала.
Все еще глядя мне в глаза, он поднял руку и коснулся моего плеча.
– Никс отметила тебя там.
Это не было похоже на вопрос, но я кивнула.
– Да.
– Можно мне посмотреть? Если тебе не будет чересчур неловко.
Его голос вызвал во мне дрожь. Логика говорила, что он просто просил показать мои татуировки, потому что они так сильно отличались от других, и что ни в коем случае не интересовался мной. Для него я должна быть всего лишь ребенком,