на кухню.
Пономарев скомандовал «смирно!» и подбежал с рапортом.
Я искоса смотрел на сидевших у костра: там кое-кто поднялся, кое-кто лишь пошевелился.
– Что за люди? – спросил я.
От огня шагнул рябоватый маленький красноармеец.
– Из окружения, товарищ старший лейтенант!
В то утро я первый раз услышал это слово.
– Какое окружение? Где?
– Под Вязьмой, товарищ старший лейтенант… Теперь он сюда прет.
– Кто?
– Известно кто… немец…
– Вы его видели?
– Разве его увидишь? Сыплет, как горохом, минами… Или прет по шоссе на танках и стреляет во все стороны.
– Танки видели?
– В кино, товарищ старший лейтенант, на танки можно глядеть вольно… А тут не до погляденья! Все в глазах мешается, света не увидишь, когда он тарахтит и бросает во все стороны.
– Винтовка где?
– Со мною, в целости… Извиняюсь, товарищ старший лейтенант, не чищена…
– Куда же вы?
– В Москву, на формирование… Мы ходко шли, многих обогнали. Я, товарищ старший лейтенант, взял их под начало, чтобы вывести… В Москве, говорят, бой будем принимать. Сейчас пойдем… Тут нельзя нам прохлаждаться, скоро он тут будет… Пообедать не дозволите с вашего котла, товарищ старший лейтенант?
Простодушие, с каким маленький рябоватый солдат признавался в бегстве, было особенно страшным. Его слушали жадно.
Я вновь оглядел его «часть». Все давно не брились, давно не умывались, от этого на лица лег одинаковый серый налет. На сапогах и обмотках засыхала у огня невытертая грязь. Все были без знаков различия на шинелях.
– Все рядовые? – спросил я.
Почувствовалась неловкость. Потом один поднялся. Это был парень лет двадцати двух, с растерянными, грустными глазами.
– Я лейтенант, командир взвода, – сказал он.
Не знаю, быть может, я не изменился в лице, но внутренне шарахнулся, словно от удара: как, командир взвода, лейтенант, офицер Красной Армии, бежит вместе с красноармейцами с фронта под началом бывалого солдата?
В эту минуту повар поставил перед «окруженцами» кастрюлю с дымящимся супом.
– Кушайте, – сказал он. – Теперь не пропадете, к своим попали… Заправляйтесь!
Я крикнул:
– Встать! Лейтенант Пономарев! Арестовать дезертиров! Отобрать оружие!
– Винтовку не отдам, – сказал рябоватый солдат.
– Молчать! Лейтенант Пономарев, исполняйте приказ.
Еще не договорив, я заметил, что Пономарев смотрит куда-то мимо меня, удивленно поднимая брови.
Я оглянулся. К батальонной кухне устало брели человек десять, в шинелях, с винтовками и без винтовок. Некоторые подняли воротники, сунули руки в карманы. Этого у меня не водилось. Было ясно даже издали: эти – не моего батальона.
Они подошли.
– Что за люди? – спросил я.
И услышал:
– Из окружения, товарищ старший лейтенант.
В