чем дело? – притворно возмутился я.
Баркаев, Баркаев… Что-то не припоминалось этой фамилии в ориентировках, которые показывал мне шеф.
– Ничего страшного, просто порядок такой. – Голос его оставался ровным и тон – сухим.
Я полез в карман куртки за паспортом и командировочным удостоверением. Охранники, стоявшие у меня по бокам, чуть-чуть напряглись. Но не слишком. Так, рефлексы сработали. Пока они считали меня безопасным.
Баркаев взял мои бумаги, сунул их в карман, не просматривая, и кивнул.
– Пойдемте, поговорим.
– О чем? – опять возмутился я.
– О жизни, – равнодушно ответил он и направился к лифту.
Мне, вежливо подталкиваемому охранниками, пришлось следовать за ним.
Кабинка поднялась на четвертый, самый верхний этаж. Здесь по идее находились только служебные помещения. Наверное, и мониторы установят, чтобы следить, не мухлюет ли кто-нибудь из игроков и не ворует ли крупье. Обязательно такая комната должна быть в казино. Человек так устроен, что не может пройти спокойно мимо вроде бы легких и ничьих денег.
Но в том кабинете, куда меня ввели, никаких мониторов не было. Стоял в углу большой «фунай» с видеомагнитофоном на нем. У широкого окна имелся стол с вертящимися креслами за ним и перед ним. И все. Скудная обстановка. Деловая. В таком кабинете с секретаршей развлекаться не будешь.
Баркаев сел за стол, кивнул мне на противоположное кресло и движением руки отослал охранников. Я молча ждал. Возмущаться и качать права пока было бессмысленно. Ничего же страшного не произошло? Пока.
Достав из кармана мои документы, Баркаев открыл паспорт.
– Ознобин Денис Игоревич. Так? – Он поднял на меня взгляд.
– Именно, – подтвердил я.
Паспорт был подлинным.
– Приехал к нам из Москвы в командировку.
– Правильно, – опять согласился я.
Конечно, в командировку, а куда же еще?
– Цель командировки не указана.
– Такие у нас в институте бланки, – пожал я плечами.
Бланк был липовый, но соответствовал легенде.
– Так с какой же целью приехали? – спросил Баркаев.
Надо было немного погоношиться.
– А почему вы у меня это спрашиваете? – в моем голосе появился яд. Пусть не забывает, что я немного выпивший, а потому склонен к вздорности. – Вы что, милиция?
– Мы гораздо серьезнее, – спокойно ответил он. – Так что лучше отвечать на вопросы. Итак?
– Если не отвечу – что будет?
– Будет плохо, – задумчиво протянул Баркаев, словно размышлял, насколько плохо он может мне сделать. А он мог, это я чувствовал. Может быть, не нарываться пока?
– Ладно, скажу. Наш институт заключил контракт с одной зарубежной организацией. Некоторые люди там, за бугром, хотят найти своих родственников, пропавших во время войны.
– А по официальным каналам нельзя этого сделать?
– Слишком