мотивируя это тем, что жертв среди людей не было, потери скота минимальные, а гонять дорогостоящую машину ради спасения дворняжек может быть и гуманно, но зато уж очень неэкономично.
Интерес к неуловимым волкам постепенно ослабевал, и только Соломон знал, что теперь, голодной весной появился реальный шанс встретиться со зверями и самое главное – с их легендарным вожаком.
Охотнику было известно, что в пригороде осталась только одна стая полудиких собак, под предводительством Снежка, которому до сих пор удавалось умело уводить своих псов то в лесопарк (там они были недоступны для собачников), то в город – куда не смели сунуться волки.
Соломон был уверен, что собачники (среди которых не было ни одного даже бывшего охотника, а все бригады были укомплектованы исключительно бомжами) никогда не настигнут свору черного кобеля. Зато для волков эти собаки оставались очевидным источником корма. Соломон не сомневался, что встреча этих стай обязательно произойдет. И произойдет очень скоро.
И Соломон принялся следить за «подсадными утками» – собаками Снежка. Но Снежок, почувствовав особое внимание Соломона и заподозрив в нем врага, тут же увел своих псов от гаражей, где они держались несколько дней. Соломон нашел их на следующее утро у железнодорожного вокзала. Он старался не выделяться из толпы, не останавливаться, не разглядывать собак, и даже один раз, словно мимоходом, бросил Снежку кусок колбасы. Его прием удался: собаки перестали вычленять Соломона из «движущегося леса», и, прекратив воспринимать его как источник опасности, стали относиться к волчатнику так же, как и к остальным горожанам, то есть как к потенциальным носителям еды.
Соломон «пас» своих собак около недели.
Однажды под вечер Соломон заметил, что его псы, кормившиеся у хлебозавода, были спугнуты уазиком, очень похожим на тот, в котором совершали свои рейды собачники. И Снежок увел своих подопечных от опасности в лесопарк.
Соломон заволновался: чутье опытного охотника подсказывало ему, что черный пес делает непростительную ошибку. Лесопарк, глубоко вдававшийся в жилые кварталы, с северо-востока через дачный поселок смыкался с тайгой. Соломон, предвидя близкую развязку, вскочил в автобус и поехал домой. Там он схватил зачехленную двустволку, положил ее в рюкзак, бросил туда же пару пачек патронов, заряженных картечью (при этом успев подумать, что патроны старые, надо было бы зарядить хотя бы пяток новых), и выскочил на улицу. Время было дорого. Он не стал дожидаться автобуса, а остановил частника на жигулях.
– К лесопарку, – сказал он шоферу, забравшись в салон машины.
– Что, дядя, на белок охотиться едешь? – спросил водитель, увидев выглядывающий из рюкзака конец ружейного чехла. – Не сезон ведь. Весна. Они же не выходные – все линные. Да и менты тебя в парке засекут. И опять же стемнеет скоро.
– Да нет. Я мастеру ружье везу. Один курок барахлит. А он как раз у лесопарка живет. Обещал починить, – соврал Соломон.
– Это