А вот как подросла, родила барину ребенка и получила вид на жительство в России. Документ так и именовался: «К свободному в России жительству».
Она не стала крепостной. В документе же говорилось, что пленена она была при взятии нашими войсками города Бендер в 1770 году «с прочими таковыми же в полон и досталась майору Муфелю, и того же году оным майором по выезде в Россию отдана им Бунину на воспитание, и по изучении российского языка приведена была в веру греческого исповедания, при чем восприемниками были жена Бунина Марья Григорьевна и иностранец, восприявший же веру греческого исповедания Дементий Голембевский».
Так и превратилась Сальха в Елисавету Дементьевну Турчанинову (отчество по имени восприемника при крещении). Указывались также основные приметы – то, что была она «росту среднего, волосы на голове черные, лицом смугла, глаза карие».
Трудно сказать, на каком бы положении был в семье сын Сальхи, но судьба определила ему роль хоть и внебрачного сына, но оказавшегося на положении особом. Дело в том, что за два года до рождения будущего поэта, в 1781 году, в Лейпциге внезапно умер сын Буниных. Два года – срок, конечно, недостаточный для того, чтобы могла стихнуть боль по безвременно ушедшему сыну, да и вообще такое горе неизлечимо, но все же это время, которое позволило здраво взглянуть на то, что ожидало семью. Девицы подрастали, но сына – наследника – не было.
Историк и биограф В.В. Огарков писал по поводу супруги помещика:
«Жена Бунина, Марья Григорьевна, урожденная Безобразова, кроткая и умная женщина, являлась в окружавшей ее среде сравнительно развитым человеком, что доказывается и тем образованием, которое она сумела дать, несмотря на невыгодные для этого тогдашние условия, своим дочерям и Жуковскому. Сам Бунин, очевидно, тоже не был из породы Митрофанушек – весьма распространенного типа того времени. Достаточно сказать, что единственный горячо любимый сын Буниных учился в университете в Лейпциге…»
Все эти факты особенно важны для оценки педагогических способностей Жуковского и его мастерства как воспитателя. И не только этого. Важно понять, почему его воспитанник цесаревич Александр вырос таким, каким вырос. В данном случае берем лишь одно направление – «материю любви».
Материя любви… Ныне это выражение и в названия фильмов и книжных глав попало. А откуда оно? Все из того же Золотого века Екатерины Великой, который много, очень много дал России. Так вот, когда государыня приблизила к себе Потемкина, примчался к ней брат Григория Орлова Алехан – так его звали и братья, и сослуживцы, – ну и сразу с вопросом: «Да или нет?» А государыня ему: «Ты об чем, Алехан?» А тот и ответил: «По материи любви!»
Любовь, она движет миром. Любовь поражает в равных степенях и простолюдина, и господина, от нее не уберечься никому. И титул цесаревича, и даже титул императора не могут оборонить от нее, разумеется, когда надо бы оборонить, когда любовь, может, позовет к той, которая не может по династическим правилам