вздохнул и развеял фолиант, практически не обратив внимания на прокатившуюся по телу дрожь удовольствия.
– Знаешь, Тыждак, я до этого дня и сам не был в курсе. – Ушастый вопросительно выгнул бровь и я пояснил: – Я лимрак, приятель. Это что-то типа оборотня. И недавнее превращение в крысу было для меня первым.
– Лимрак-шлимрак! – его губы скривились. – Я-то думать, нашёл большой сочный мыфка! Красна кровушка, многа кусноватова мясца, ммм, ням-ням! А это не мыфа! Это Саргошка! Тьфу! Ааа, нафер!
Он махнул рукой и уставился на тлеющие остатки костра. Да уж, я его прекрасно понимаю – спустя несколько дней голодухи наконец-то найти сочный кусок стейка, притащить его домой, любовно насадить на вертел и приготовится к пиршеству, но получить в итоге мощный облом.
Стоп! Притащить??
Я вытаращил глаза.
– Гобля! А где мои вещи?! Моё снаряжение? Моё оружие???
Я чуть было не бросился к нему и не схватил за грудки, чтобы как можно быстрее вытрясти желанный ответ.
– Да тута всё. Вон, в куче валятся. – Гоблин раздражённо мотнул головой в сторону угла, где располагался его импровизированный склад. – Гобля хороший хозяин, он добро не бросат.
У меня словно от сердца отлегло. Уфф, Древние, даже представить себе не могу, чтобы я делал без Халдорна. Как же хорошо, что ушастый тащит к себе всё мало-мальски ценное!
По всему помещению вдруг пронеслись бурлящие звуки и Тыждак схватился за живот.
– Хрр, шхайрат! Жратя хочеся!
Услышав о еде, мой желудок поспешил выразить свою солидарность с озвученным желанием. Хмуро покосившись на меня, гоблин поднялся и, ворча, подошел к ящикам. Продолжая бубнить себе под нос, он порылся в них и достал две сморщенные лепёшки. Бережно держа их в руках, Тыждак сглотнул и, немного поколебавшись, всё же направился ко мне и нехотя протянул одну. Я быстро схватил ее, пока он не передумал, и бросил невольный взгляд на ту, что осталась у него. Заметив это, Гобля поспешил вернуться на свой лежак, крепко прижав к себе черствый хлебец.
Вздохнув, я опустил глаза на собственный сухарь и тихо спросил:
– Это ведь последняя, да?
Тыждак ничего не ответил, принявшись грызть практически окаменевшую еду. Он так жалобно выглядел, выпятив свой квадратный зуб, что я даже устыдился того, что не позволил ему себя съесть. Отвернувшись, я достал из под подушек уже почти опустевшую флягу и сделал маленький глоточек, перед этим покатав воду во рту, словно дорогое вино. Прикрыв глаза, я насладился прокатившейся по груди и желудку прохладой, и после этого с жадностью приступил к трапезе. Увы, даже несмотря на то, что я пытался есть как можно медленнее, моя порция закончилась неестественно быстро.
“Это всё гоблин! – прозвучал в голове мерзкий голосок. – Он выбрал себе кусок побольше, а мне оставил жалкий огрызок!”
Умом-то я понимал, что это не так, что обе лепёшки абсолютно одинаковы, но верил всё равно с трудом. Уж наверняка одна из них