неплохо освоилась, – ровным тоном произнёс Палач, – может, ты успела привыкнуть и к моему присутствию? Спой, птичка!
– Я не умею петь, – едва выдавила я из себя.
Один вид мрачной фигуры Палача заставлял меня трепетать.
– Жаль… Значит, пора продемонстрировать другие умения.
Палач обхватил меня за талию и притянул к себе так близко, что между нашими телами почти не осталось свободного пространства. Я не двигалась, едва дыша.
– Я жду, – скучающим голосом произнес Палач.
Ждёт? Чего? Неужели он на самом деле думает, что я стану ластиться к нему и пытаться ублажить? Пытаться сделать хоть что-то – всё равно, что сунуть руку в разинутую пасть хищного зверя, надеясь на то, что он не захочет её перекусить. Палач навис надо мной чёрной тучей. Медленно завёл руку за спину и схватил косу, наматывая её на кулак, заставляя откидывать голову назад.
– Я всё равно возьму то, что захочу, Тайра. И для тебя будет намного лучше, если ты отдашь мне это добровольно.
Я насильно запрокинула голову. Не могла не сделать этого, боль от натянутых волос, стиснутых в мужском кулаке, заставляла выгибаться.
– По доброй воле? Ты действительно думаешь, что я отдамся тебе сама? Тебе лучше стоит подыскать другого фаэлина. Сотни глупых птичек готовы разинуть свои клювики перед тобой.
Он разъярённо смотрел на меня. Пугающая чернота на месте глаз засасывала. В них не было ничего, кроме пропасти, полной тьмы и боли. Против своей воли, будто загипнотизированная, я смотрела в лицо своей смерти, понимая, что в этом бушующем смерче не выжить никому, кроме него самого.
– Сотни птичек, да. Но только не ты? Почему же?
Низкий голос с хрипотцой звучал заинтересованно, будто Палача на самом деле волновало, что думает его новая игрушка, предназначение которой было только в том, чтобы утолить его голод и быть сломанной.
– Ты – Палач, несущий смерть и разрушение… – прошептала я со слезами на глазах.
– Твоя плаксивость начинает меня раздражать, – Палач отпустил руку и оттолкнул меня, усевшись на диван. – Расскажи мне, отчего ты так трясёшься передо мной?
Я осталась стоять перед ним, будто на допросе. Ноги внезапно сделались ватными, едва удерживая меня.
– Я знаю, на что ты способен. Я видела это там, на Фаэле. Треть… Треть цикла назад.
Палач призадумался, но тут же широко улыбнулся, разведя руки в стороны:
– Увы, твои слова мне ничего не сказали. Я не запоминаю каждую из тысяч жертв.
– Правитель северной части долины. Казнь его семьи и слуг.
– А-а-а-а… Это! Чудесная была резня. Предатели есть предатели, и их всегда будут наказывать соответственно.
Палач поднялся и вновь подошел ко мне, положив одну руку на плечо, а второй рукой приподнял моё лицо за подбородок.
– И ты настолько впечатлилась увиденным, что не в состоянии разглядеть возможной выгоды от моего общества?
Он издевался. Издёвка так явно сквозила в насмешливом тоне низкого