Вокруг будут сидеть его родственники, не познавшие всех радостей и трудностей службы, и будут с трепетом слушать его истории. Всех их будет объединять верность своей стране.
Постояв немного на крыльце казармы его отделения, погрузившись в мечты о будущем, Сурнай заглянул обратно. Бросив взгляд на настенный хронометр, он направился в командный пункт.
Перед дверью кабинета стоял, вытянув руки по швам, солдат в парадной военной форме. «Странно, – по спине Сурная пробежал нехороший морозец, – раз он так вырядился, значит, внутри кто-то из высшего командирского состава. Для чего обычного лейтенанта могут вызвать на ковер к высокопоставленному офицеру?» Рой беспокойных опасений лейтенант постарался пресечь. – «Может, все-таки повышение? А что, я вполне могу претендовать». Так как служил лейтенант уже долго и усердно, во всем следовал Уставу и беспрекословно подчинялся приказам, репутация у него должна была быть отличной. Кого, как ни его, можно повысить. И вызывают ночью, чтобы лично отблагодарить за службу. «Может даже, если совсем повезет, наградят», – допустил он совсем уж смелую мысль. Все было вполне логично и обоснованно, и напрасные волнения улетучились, как дым на ветру. К кабинету Сурнай подошел уже твердым шагом с легкой улыбкой, почти не сомневающийся в собственной победе. Он даже по-дружески ухмыльнулся солдату, когда тот открыл перед ним дверь. Но ответили ему холодом и каменным спокойствием. Дверь за спиной лейтенанта Козинского закрыл уже другой человек в нестандартной черной униформе.
В кабинете было довольно темно, из освещения была лишь мощная настольная лампа, за которой сидел незнакомый Сурнаю человек, судя по погонам, майор. Лейтенант вытянулся, задрал голову и гаркнул заученную фразу:
– Здравия желаю, товарищ майор.
Эта фраза прозвучала в полнейшей тишине, и та же тишина воцарилась после ее произнесения. В воздухе повисла долгая пауза, и создалось впечатление, что обычное воинское приветствие старшего по званию было неуместным в данной ситуации. Но на помощь сомнениям солдату всегда приходит Устав, поэтому Сурнай стоял молча, не опуская глаз, как того требовали правила.
– Товарищ Козинский. Лейтенант, – протянул незнакомый майор, словно взвешивая каждое слово.
– Так точно, товарищ майор.
– Усердно служишь, лейтенант, – военный говорил медленно, перелистывая страницы личного дела Сурная, которое достал из-под стола, – сослуживцы, правда, тебя не особо любят, но кто из солдат любит своего командира.
Сурнай молча слушал и гадал, что же будет дальше. На торжественное награждение это становилось похоже все меньше.
– Верен Родине, не злоупотребляешь свободным временем, используешь его для тренировок. Все так, Козинский?
– Так точно, товарищ майор. Служу Демиругии!
– Молодец. Образец для солдата. Гордость нашей армии. Таких, как ты, мы и стараемся выращивать здесь, – майор встал и начал медленно