рыжий, что трудный он человек. Если рот не вовремя откроешь, он тебе его закроет навсегда. Вякнешь там, где не надо, и останешься без языка. А уж коли не сделаешь, что велено… боюсь, он бросит тебя под ближайшим деревом – ждать компании местных зверушек. А чтобы ты отказаться не смог, вырвет тебе обе ноги и положит рядом. Для симметрии.
– Он что, такое чудовище?
– Иногда, – помрачнела Белка. – Порой даже не по себе становится. Не зря в Проклятом лесу есть его личная тропа – на ней, когда он не в духе, предпочитают не задерживаться ни на секунду. Ни звери, ни птицы, ни комары. Временами бывает так тихо, что даже не знаешь, сон это или нет. Вокруг тишина, словно в пустыне, никто не вякнет, морду наружу не высунет – боятся. Только проводят глазами, убедятся, что ушел, и лишь тогда рискуют выползти обратно. Хорошо запомнили: когда он сердится, может удавить любого – быстро и без раздумий. Просто потому, что под руку попался. Но за это Ходока и боятся. Проклятый лес даже сейчас признает лишь тех, кто сильнее, а Ходок очень силен. Те дорожки, которыми он чаще всего ходит, считаются неприкосновенными. И для вас это единственный шанс пересечь Проклятый лес.
– Он знает хозяина? – следом за побратимом полюбопытствовал Терг.
– Да. Хозяин когда-то разрешил ему беспрепятственно ходить по своим владениям. Защиту дал и знак свой оставил, чтобы кордоны не трогали. Но Ходок этим правом редко пользуется – любит все делать сам. Поэтому и живет, как на войне: в сражениях, в бесконечной борьбе с самим собой, почти всегда на грани… по крайней мере – в последние годы. Говорят, переживал сильно, когда отсюда ушли Дикие псы. Тосковал, когда заставы рушились и менялись из-за новых поселенцев. Какое-то время вообще был похож на дикую хмеру, готовую броситься из-за каждого неосторожного слова, но потом смирился. Свыкся с мыслью, что Серых пределов и хранящих их Стражей больше нет. Смолчал, когда появились Новые земли и смели все, что он когда-то знал. Однако сам не ушел. Так и бродит по Проклятому лесу, словно в старые добрые времена. Слушает его. Беседует. И ждет… все время ждет, что это когда-нибудь изменится.
Наемники ошарашенно переглянулись.
– Сколько же тогда ему лет?!
– Много, – равнодушно отвернулась Белка. – Он помнит эти места еще с тех времен, когда тут не было никакого хозяина. Когда-то воевал вместе с псами, водил их за собой. Потом ушел, затерялся в веках. Некоторое время назад опять появился среди людей… Говорят, пока хозяина нет, именно он следит за тем, чтобы Проклятый лес не проснулся. Присматривает за кордонами, но лишний раз из леса не выходит – не любит чужаков, поэтому пока вам лучше идти со мной, а не с ним. Все-таки компания Белика – не такое тяжкое испытание, как компания Ходока.
Эльфы тихонько вздохнули.
– Да идемте, – тут же отреагировала она. – Примерно половину пути мы осилили, но надо пройти еще столько же. Потом переночуем, а послезавтра рванем за кордон.
Ближе к вечеру Стрегон ощутил смутное беспокойство. Что-то неявное, едва заметное…