запыленным зеркалом и впился глазами в свое отражение. Да, так и есть, в промежности у него было пусто. Выглядело это так нелепо и страшно, что Сивушов потихоньку заскулил от ужаса.
Но… Но где же? Вчера еще все было, это Сивушов помнил точно. Ведь после того, как выпроводил своих крепко захмелевших приятелей Жорку и Аркашку, он также ходил в туалет, и был в полном комплекте.
Что же случилось за ночь? Куда девался его (ну, пусть будет – Дружок)? Не отрезал же ему его какой-то злодей, пока он спал? Но нет, тогда он бы уже умер от боли и кровопотери. А может, Дружок того… сам как-то отвалился?
Сивушов уже не знал, что и думать, когда его панические и горестные размышления прервали чьи-то тихие всхлипывания. Причем плач этот проник в его голову не снаружи, а как бы зародился изнутри. Более того, Сивушов даже понял, откуда доносятся всхлипывания.
Он присел на корточки и запустил руку под обувную этажерку. Пальцы его нащупали сначала один из его вездесущих скомканных носков, потом что-то маленькое и явно живое, теплое. Сивушов выгреб это что-то из-под этажерки, и это был он, его Дружок!
Сивушов осторожно положил его на ладошку, сдул пылинки и ласково погладил, как котенка:
– Уфф! Нашелся!
И тут между Дружком и его бывшим хозяином состоялся, можно сказать, исторический диалог. Причем, голосовой – со стороны Сивушова, и телепатический со стороны его собеседника.
– Ты как тут оказался? – спросил Сивушов.
– Ушел я от тебя, Леша, – сообщил ему Дружок.
– Как это ушел, куда, к кому? – переполошился Сивушов. – Кто тебе разрешил?
– Да хоть куда, лишь бы с тобой не оставаться, – горестно телепатировал Дружок. – Жаль, собутыльники твои все же захлопнули дверь за собой, а так бы я уже был далеко!
– Но погоди, как же так? Мы же с тобой сорок семь лет жили душа в душу! А тут на тебе – ушел! Почему, что я тебе такого сделал? – с жаром сказал Сивушов.
– Это ты живешь, если можно назвать это жизнью! – возразил Дружок. – А моя жизнь прекратилась еще четыре с половиной года назад.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Сивашов. – Ты заболел, что ли?
– Это ты в хлам превратился, из-за алкашества своего! – поперхнулся от возмущения Дружок. – Жена от тебя ушла, любовницы ты так и не завел. Ну, зачем я тебе? Так что давай, Леша, отпирай дверь, да я пошел!
Дружок сделал попытку привстать, но лишь слабо поворочался на ладони Сивушова и снова обессилено упал плашмя.
– Ну и куда ты такой пойдешь? Ты же на этих… на ногах не стоишь! – жалостливо сказал Сивушов.
– Ничего, я ползком! – не то всхлипнул, не то вздохнул Дружок. И неуверенно добавил:
– Найду себе нового хозяина, молодого, непьющего!
– А если я поклянусь, что с сегодняшнего дня брошу пить и всерьез займусь твоими и моими проблемами? – молитвенно сложив перед собой руки, сказал Сивушов.
– Соврешь ведь! – недоверчиво хмыкнул Дружок.
– Клянусь! –