прохрипел Репей не с того не с сего охрипшим голосом, откашлялся и заорал, перекрикивая гогот поганов – НЕ СТРЕЛЯТЬ! Чтобы дальше не случилось, не стрелять!
Нового пленника опять, уже стандартно, раздели до гола и вытянув ему руки вверх, подвесили на столбе. Даже со стены чувствовался его ужас, когда палач аккуратно вспорол ему живот и также аккуратно стал вынимать внутренности, так чтобы не повредить, и развешивать вокруг шеи жертвы.
Когда начали раздевать пятого пленника, стало понятно, что это молодая женщина, широкоплечая и мускулистая, так что даже поганы уважительно зацокали языками. Её ноги расставили и привязали к столбцам, а саму животом перекинули через перекладину, закреплённую на этих столбцах. Под шею подложили ещё одну перекладину и привязали к ней руки.
– Ну-ка попробуем салавскую кобылку! – воскликнул первый поган демонстративно снимая штаны и входя в неё.
– Слышь вторую дыру только не порть! – воскликнул второй пристраиваясь за ним – Вдруг она там дева, так я буду первый? А, салавы? Вы в жопу трахаете?! – под хохот увеличивающейся очереди которая вскоре выросла даже больше чем к отхожей яме, орал он.
– Я тогда тоже буду первый! – воскликнул третий обходя всю конструкцию с другой стороны.
Репей не успел отвернутся, а дальше уже и не смог. Он увидел, как поган с размаха ударил рукояткой своего меча по губам девы, как та, дергаясь от толчков сзади, сплёвывает кровавые сгустки, а поган раздвинув ей челюсти, кинжалом выбивает и выковыривает остатки зубов и наконец решив, что хватит, вводит ей в рот свой грязный хрен.
Вождь оттолкнулся от парапета и тяжело дыша прислонился к стене. Посмотрел на наместника, тот стоял совершенно бледный и не мог отвести расширенных глаз от происходящего. Пришлось его отдёрнуть и прислонить к лицу горсть снега.
– А вы говорите договорится… – устало произнёс Репей прикрыв глаза, когда наместник немного пришёл в себя.
– Странно – ответил тот отстранённо – не то чтобы я никогда не видели крови, трагедий или казней. Но одно дело в бою, или за преступление. А тут, просто так, чтобы нас напугать. И, эти-же люди и так за нас пострадали, защищали заставы давая нам отсрочку! И теперь новые муки… Может вылазку? – вдруг спросил он с надеждой – Пока дух бойцов не упал!
– Вы-же слышали?! Чем дольше они будут мучаться, тем позже будет штурм! – и в отчаянии сквозь зубы процедил вождь – Хотя если про Великого воеводу правда, то какой смысл… – но взял себя в руки и громко добавил всё больше и больше повышая голос – А дух? Пускай смотрят! ПУСКАЙ ВСЕ ВИДЯТ, КАК УМИРАЮТ ГЕРОИ ЗАЛЕСА! – так что дружинники на ближайших стенах встрепенулись и ужас в их глазах стал сменяться ненавистью и решимостью.
Шум, крики и хохот за стеной продолжались всю ночь и всё утро, и до середины дня, когда сменявшие друг друга поганы подустали, да и жертв истязаний становилось всё меньше. А с самого утра на стену потянулись залесцы.