«медсестричку». Наверное, ехала с отгулов в лагерь. Гаррик решительно настроился вечером подкатить к ней.
Потом вообще началась тоска: тупые споры по вечерам, что лучше Базаров или Чапаев, Колобок или Чингач-Гук. Бред-бредовый! Вообще я заскучал.
7.В Москву
12 августа.
Но тут руководство лагеря выдало отряду поездку в столицу Союза Советских!…
В пыльном «Львiве» летели к Москве под дребезг Бубиной гитары и АББовское «Маня, Маня шлет Ваня, свой большой привет!»
Я, с Володей Мельниковым рядом на сиденьях. Очень удачно уселись. Ленка со Светой впереди на соседних креслах.
Всю дорогу «садились» им на уши! И похоже «поднасели» основательно.
Я еще подумал: «десять дней (до окончания очереди) – так мало, чтобы начать и слишком много, чтобы закончить!»
Потом была Москва – как много в этом звуке (с точки зрения голодных и не разбалованных провинциалов) колбасы, мяса, конфет, шмоток, фарцмажоров и прочей непотребности.
Преданно и фанатично пучились мы на мавзолей, замирали комсомольские сердечки, вглядываясь в непроглядную тьму окон правительственных зданий и на самые главные «Куранты Страны».
Завороженно шлепали по реликтовому булыжнику Красной Площади. Мы не могли себе представить уровень будущего бардака, что скоро, здесь нагло усядется, как на просеке, на «Сессне-172 Скайхок» Матиас Руст, и потом еще 1,5 года не сможет взлететь.
8. Диссидент.
Я дурачился и смешил всех в «самом сердце» Москвы в Кремле…
Вот эти черно-белые фотографии: под валом и стеной, около Царь-Пушки, элегическая картина возле гранита «Тула», в ряду городов-героев.
Здесь мы стали свидетелями странного происшествия.
Мельников закричал:
– Смотрите! Диссидента берут! —
Он, уже тогда, знал это скрипучее, змеино-свистячее слово.
Метрах в ста от Лобного места некий мужичонка, вполне пристойного вида, развернул и поднял над головой какой-то плакат и что-то убежденно втолковывал гражданам вокруг себя. Граждане шарахались, ускоренно огибали мужичка, затравленно озираясь, старались отскочить подале. Длилось это секунд 20—30.
От ГУМа, гоня колесами толпу, рявкнули две черные «Волги». Два гэбиста, с мужественными красивыми лицами, почему-то, оба похожие на Илью Муромца, ликом и мощью. Красные от напряжения, в четыре руки, слаженно вогнали своим профессионализмом «пришельца» под крышу «Волги». Машины ринулись обратно.
Как сознательные комсомольцы, мы осудили наглую вылазку вражины, устроившего в Центре Родины дерзкую провокацию!
Все, согласовано, довольствовались реакцией, более начитанного и политически прогрессивного, Мельникова Вовки:
– Совсем обнаглели!..
Из Москвы возвращались счастливые, приобщившись к Московским Великим Таинствам.
Пишу на полном серьезе, без демонического антисоветского стеба, только с легкой иронией и о том,