мне большую услугу…
Дворец фараона. Покои царственной принцессы Арсинои, дочери Птолемея Первого и царицы Береники Прекрасной.
Год 283 до н. э.
Таксиарх Ахилл в медном греческом панцире в форме человеческого торса, в ребристом шлеме и при оружии проверял посты во дворце. Так он делал всегда, когда нес стражу. Ему было доверено слишком многое – безопасность царского семейства, и за нарушения никто его не помилует, даже отец помочь не сможет.
Стражи стояли по местам и напоминали скорее статуи, чем реальных воинов. Они были неподвижны и крепко сжимали в руках щиты и древки копий. На стороне царской дочери охрана была утроена в последний месяц. И это добавило таксиарху новых хлопот.
– Аристон! – Ахилл обратился к десятнику. – Следи за своими людьми.
– Да, таксиарх. С моими людьми все в порядке.
– Вас скоро сменят.
У покоев принцессы Арсинои Ахилл встретил раба-нубийца. Тот поклонился и произнес:
– Моя госпожа, принцесса Верхнего и Нижнего Египта, желает видеть начальника стражи!
– Я готов выполнить волю принцессы! – ответил Ахилл.
Он подумал, что-то случилось, ибо Арсиноя не могла просто так забыть об осторожности. Никогда не передавала она сообщений через рабов. Хотя ничего особенно подозрительного в этом не было. Принцы и принцессы часто обращались к страже. Но он ведь был для неё не просто стражем.
Таксиарх последовал за рабом.
«А если это ловушка? – мелькнула мысль в его голове. – Если меня призвала не Арсиноя?»
Длинные стены, расписанные лучшими художниками, и колонны большого дворца напоминали Ахиллу о его любовной связи с принцессой. Картины словно кричали о его святотатстве.
Вот на стене покорная красавица склонилась к ногам фараона. Она была готова выполнить волю владыки. Так и Арсиноя склонялась перед ним. Но он не носил короны на голове, как этот гордый правитель, изображенный художником.
Стража у дверей пропустила его. Молчаливые воины убрали копья и слуги отворили двери.
Ахилл вошел и сразу понял, что его подозрения были напрасны.
Принцесса в роскошном одеянии с диадемой в волосах, восседала на ложе среди расшитых подушек. У её ног сидели молодые рабыни. Они развлекали свою госпожу рассказами и игрой на кифарах.
Увидев Ахилла, она жестом приказала всем удалиться.
– Я готов служить, госпоже, – произнес Ахилл.
– Здесь больше никого нет, Ахилл. Нас никто не слышит.
– Ты ранее никогда не звала меня днем.
– Пришло время для этого, Ахилл. И я призвала тебя сейчас.
– Но ты забыла осторожность, Арсиноя. Что случилось?
– Кое-что случилось.
– И что же, Арсиноя?
– Я беременна, Ахилл, – прошептала она.
Молодого воина словно ужалили. Он подпрыгнул на месте.
– Ты сказала, что беременна?
– Да. Я ношу под сердцем твоего ребенка, Ахилл.
Будь она дочерью простого придворного, он бы обрадовался этому и взял бы её в жены.