нужно рассказывать, как дела.
– Да? – она улыбалась. – Ну, не знаю. Дома вроде все нормально, на работе тоже.
– Понятно, – словно речь идет о чем-то серьезном и крайне важном, кивнул я.
– А у тебя? – поинтересовалась она в ответ.
– У меня? – я улыбнулся. – У меня тоже нормально.
– И всё? – она весело посмотрела на меня.
– Ммм… – я нахмурил брови, скрывая улыбку. – Нет, не всё, – приходилось поддерживать свои же собственные предложенные правила. – Позавчера в лес на лыжах ходили, белку видели, – сказал я первое, что пришло в голову.
– Правда? – с неожиданным интересом отозвалась Надя.
– Да, – кивнул я и стал рассказывать про недавний лыжный поход, исключив, конечно, из рассказа Свету. Но надолго меня не хватило, скоро описание лыжных приключений кончилось.
– Действительно, хорошо, – выслушав меня, сказала Надя. – А я в детстве в зимний дом отдыха ездила, – продолжая тему, проговорила она и стала рассказывать, как она ездила в зимний дом отдыха.
У нее получилось длиннее. Я слушал, вставлял разные веселые замечания. И потом как-то плавно мы из детства перешли на институтские времена и на настоящий момент, при этом разговор перестал быть ее монологом, а стал просто разговором. Я вспоминал какие-то случаи и рассказывал ей, она рассказывала мне свои. Мы смеялись, сидя друг перед другом на корточках. И в какой-то момент я вдруг почувствовал, что мне нравится быть здесь и говорить с ней, и я рад, что лифт застрял, и все получилось именно так.
Мы болтали уже просто о всякой всячине как давно знакомые люди, когда из дырочек над кнопочками вдруг раздался голос:
– В лифте! Эй, в лифте!
Надя замолчала на полуслове.
– Да, – встав на ноги, сказал я в дырочки.
– Вы что, застряли? – спросили дырочки.
– Да, – ответил я.
В дырочках что-то пошебуршало, щелкнуло и потом сказало:
– Ждите, сейчас придет механик, – и отключилось.
– Ну вот, – как-то грустно произнесла Надя. – Вот и всё.
Она продолжала сидеть на корточках, я тоже присел перед ней.
– Сейчас нас вытащат, – бодро проговорил я. – Выйдем отсюда.
– Опять на работу, – вздохнула она.
– Хм… Ну хочешь, давай здесь останемся?
– Поздно уже – сейчас механик придет.
– А мы скажем, что нас не надо вытаскивать.
– Думаешь, он послушается?
– Послушается, – уверенно сказал я.
– Нет, – улыбнулась она, – все равно надо отсюда когда-нибудь выходить.
– Серьезно? – с сомнением произнес я. – Думаешь, надо?
Мы смеялись.
Потом пришел механик и открыл двери. Оказалось, что мы не доехали до пола всего сантиметров двадцать, в общем, выходить было несложно. Обед уже давно кончился. Мы шли по коридору обратно к своим рабочим местам. Я посмотрел на часы.
– Галина Николаевна сейчас меня просто съест, – сказал я. – Мало того, что без обеда остался, да еще придется стать чьей-то закуской.
Надя смеялась.
– Ничего, – говорила