и встал, пусть и не без труда; почти все утро он чувствовал себя неважно.
Просыпаться с больной головой не самый лучший признак зрелости, как было год назад, когда он только начал регулярно пить с Астрианом и его приятелями.
– Я собираюсь найти себе занятие. Желаю вам всего хорошего, господа. Надеюсь, вино из Пердруина действительно заслуживает похвалы.
Он направился к выходу, стараясь шагать уверенно, и тут вспомнил про королевских стражников, которые ждали его перед входом в трактир. Морган развернулся, прошел через зал и вышел в заднюю дверь во внутренний дворик.
– В последнее время наш принц выглядит озабоченным, – услышал Морган, когда проходил мимо стола своих друзей.
Ответ Астриана заглушил шум пьяной ссоры снаружи, когда Морган распахнул дверь, но он услышал, как остальные рассмеялись.
Задолго до того, как он добрался до королевской резиденции, Морган понял, что ему совсем не хочется ложиться в постель, но он сам лишил себя компании и возможности развлечься. Большая часть эркингардов находилась на приеме в честь Ордена Красного Дрейка, другие стояли на страже. Казармы в цитадели пустовали, за исключением нескольких ветеранов, которые грели старые кости у огня, а он и без того задолжал участникам игры в кости, которая шла в караульном помещении у ворот Нирулаг.
«Как стратег я полный неудачник, – подумал Морган. – Пытаясь избежать встречи с дедом и бабушкой, я обрек себя на скучный вечер в полном одиночестве».
Когда Морган шел через Средний двор замка, он услышал праздничный шум, доносившийся из большого зала Эрчестера. Судя по крикам, смеху и не слишком слаженным песням, которые принес ветер, товарищи по оружию сэра Закиеля быстро расправлялись с кларетом. «Очевидно, большая часть Хейхолта веселится с ними», – подумал Морган, потому что вокруг никого не было и все лавки давно закрылись.
Морган все еще находился во власти обиды и гнева, и даже приятная вечерняя прохлада не могла их прогнать, а тишина в вечернем замке почему-то вызывала еще большее раздражение, чем шум далекого веселья. В третий или четвертый раз после того, как он вошел в Хейхолт, Морган подумал о возвращении в Эрчестер, но не для того, чтобы присоединиться к пиру, а в поисках других развлечений, и, хотя он прекрасно понимал, что стражи на воротах охотно пропустят его обратно, несмотря на поздний час, не сомневался, что об этом обязательно станет известно королю и королеве.
Пока он шел по тихим пустынным улицам, на него нахлынули детские воспоминания о таком же вечере во время праздника летнего солнцестояния, как раз перед тем, как его отец заболел и умер, когда все находились в каком-то другом месте, а он остался один. Маленький Морган, ему тогда было семь лет, совсем недавно оправился после лихорадки, более недели провалявшись в постели. Мать еще болела, но если за Морганом ухаживала только старая няня Клода, принцессу Иделу, лежавшую в своих покоях, окружали фрейлины и часто навещали гости.
В тот вечер, когда он уже почти поправился, принц пребывал в плохом настроении, поэтому дождался