сделанных ради пробы и эксперимента, и одновременно с этим поиска все новых, часто отрицающих прежние способов, приемов и направлений строительства, бесконечных перестроек, достраиваний, частичных, а иногда и полных разрушений сделанного, так что здание поэтому никогда не бывает законченным «под ключ», раз и навсегда переданным в пользование. Такого рода процесс требует постоянных усилий, направленных к его побуждению и движению, к обнаружению себя именно в этой, а не в другой точке выбранного пути, к сравнению намеченного и сделанного, наличного и должного, будущего и настоящего. Если любое животное, будь то заяц или лев, проснувшись, сразу найдет себя зайцем или львом, а не кем-то иным, то человек ежедневно, если не ежечасно, осуществляет выбор, выбор себя, и даже если перед нами по видимости совершенно тот же человек, с такими же взглядами и манерами, как вчера и год назад, все равно это продукт выбора себя, выбора и отстаивания именно такого, а не какого-либо иного из множества доступных данному человеку образов-Я и способов поведения.
Конечно, существуют внутренние установки разных уровней, роль которых в психической жизни чрезвычайно велика (особая заслуга в их изучении по праву принадлежала грузинской школе психологов, основанной Д. Н. Узнадзе)[92]. Мы склонны, однако, согласиться с А. Г. Асмоловым в том, что главная роль установки как таковой – это сохранение процесса, поддержание избранного направления деятельности[93]. Иными словами, в своей доминирующей роли – это не более, хотя и не менее чем инерция, то есть не движитель, а маховик, придающий в зависимости от своих характеристик (мы говорим, например, об инертности психических процессов или об их лабильности) большую или меньшую устойчивость движению в целом, которое для сколь-нибудь длительного, незатухающего продолжения нуждается в постоянном отстаивании перед собой и людьми, во внутреннем утверждении, в оправдании выбора.
Отстаивание это может быть, конечно же, существенно разным – и активным, и пассивным, и сознательным, и неосознанным, – но именно оно составляет стержень самосознания, основу позиции человека. Так что, проснувшись утром, человек не просто продолжает с той же точки остановившуюся на время сна активную жизнь, словно кем-то заведенный механизм, но выбирает, оправдывает, намечает свои пути осуществления, «заячьи» и «львиные» в том числе*.
Слова Гете «лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой» носят поэтому отнюдь не метафорический, а прямой психологический смысл: и счастье и свободу человек не может завоевать раз и навсегда, на всю оставшуюся жизнь, он (и это единственный путь) должен завоевывать, отстаивать их ежедневно. «Мне смешно вспоминать, – писал Л. Н. Толстой своей родственнице, – как я думал, как и вы, кажется, думаете, что можно себе устроить счастливый и честный мирок, в котором спокойно, без ошибок и путаницы жить себе потихоньку и делать не торопясь, аккуратно все только хорошее.