вопросы мне позволялось только при Дэке, докторе или Пенни. Еще – почти наверняка – знал обо всем делопроизводитель Бонфорта, мистер Вашингтон, но он ни разу не подал виду. Это был пожилой худощавый мулат, и его лицо с плотно сжатыми губами здорово напоминало лик статуи католического святого. Было еще двое посвященных, но не на «Томе Пейне». Они оставались на борту «Рискуй» и обеспечивали тыл, взяв в свои руки пресс-релизы и текущие дела. Одного звали Билл Корпсмен, он занимался связями с прессой, другого – Роджер Клифтон. Не знаю, как описать словами деятельность последнего. Политический представитель? Вы, может, помните, в бытность Бонфорта премьер-министром Клифтон занимал пост министра без портфеля? Однако это еще ни о чем не говорит. А положение было таково: Бонфорт занимался политикой, Клифтон – обеспечением его поддержки.
Эти пятеро должны были быть в курсе, возможно, знал кто-то еще – меня на этот счет не просветили. Остальной персонал и команда «Тома Пейна» наверняка заметили некоторую странность происходящего, но совсем не обязательно им было знать, что к чему. Многие видели, как я вхожу на корабль, но в облике Бенни Грея. А следующий раз я появился перед ними уже как Бонфорт.
Кто-то из посвященных сообразил запастись настоящим гримом, но я им почти не пользовался. Вблизи «штукатурку» очень легко заметить – даже силикоплоть по фактуре слишком уж отличается от кожи. Поэтому я лишь наложил тональный крем оттенка на два темнее моего естественного цвета, а изнутри «надел» лицо Бонфорта. Пришлось пожертвовать большей частью моих волос, после чего док Чапек затормозил их рост, но я не переживал, актер всегда может носить парик. Кроме того, я был уверен – этот ангажемент обеспечит меня на всю оставшуюся жизнь, если я захочу провести остаток дней в праздности.
С другой стороны, меня одолевало сомнение, таким ли уж длинным выйдет этот «остаток». Помните старую мудрую пословицу о парне, который чересчур много знал, и еще одну – насчет неразговорчивости покойника? Но, по чести сказать, я начал доверять этим людям. Сами по себе они рассказывали о Бонфорте больше, чем все пленки и фото, вместе взятые. Я начал понимать, что политический деятель – не просто некая человеческая фигура, это люди, сплотившиеся вокруг и поддерживающие его. Не будь Бонфорт достойным человеком, рядом с ним никогда не сложилось бы такой команды.
Наибольшей проблемой оказался марсианский язык. Как большинство актеров, я в свое время нахватал понемногу – марсианский, венерианский, наречия спутников Юпитера – хватит, чтоб выдать пару слов перед камерой или на сцене. Но эти «раскатистые» или «дрожащие» согласные… Наши голосовые связки далеко не так универсальны, как мембраны у марсиан. А транскрипция марсианских звуков привычным для нас алфавитом – «ккк», «жжж» или там «ррр» – имеет столько же общего с их настоящим звучанием, как «г» в слове «гну» – со щелчком на вдохе, который произносят в этом слове банту. А «жжж», в частности, ближе всего к приветственному улюлюканью в Бронксе.
Счастье