парней. Один из них убрал пистолет, достал носовой платок и начал вытирать лицо Антона, испачканное в грязи.
– Прости, друг. Так надо было. Считай, что тебе повезло, в сталинские времена тебя бы на расстрел вывели на проверку, – произнес он. Португалец подошел к «Жигулям» и сказал Марку:
– Парень – молодец. Держался достойно.
– Вижу, – пробурчал Марк и, обращаясь к Вязину, добавил: – Садись, Антон, поехали домой. Отчет будешь писать завтра. Очередной зачет ты сдал.
Всю дорогу ехали молча. Домой Антон попал затемно. Вера, догадываясь, что мужу сегодня досталось, нежно обняла его и повела на кухню ужинать.
Спать легли рано. Антон уснул быстро, а Вера еще долго лежала рядом с ним и смотрела на любимого, пытаясь понять, что ему пришлось сегодня пережить.
Из воспоминаний полковника СВР В. Свибловой:
Мы с Антоном по характеру абсолютно разные люди, но, как говорят, противоположное притягивается. Я по натуре живая и общительная. Он более сдержанный и вдумчивый. В нем всегда чувствовались твердость, сила воли и надежность. Я, может, и позволяла себе быть беззаботной только потому, что чувствовала себя за ним как за каменной стеной. Так было в молодости во время подготовки, так было все годы совместной жизни и работы на нелегальном положении, так есть и сейчас после возвращения на Родину.
Глава 7
Давным-давно известно нам, что жизнь – игра, мы в ней актеры, и наши поиски и споры – лишь дополнение к ролям.
Учеба подходила к концу. За несколько лет напряженной работы Свиблова и Вязин во многом изменились. День за днем, месяц за месяцем их инструкторы и преподаватели, передавая своим подопечным бесценные знания и опыт, формировали в них совершенно новые личности, стараясь при этом не разрушить юношеских идеалов и любви к советской Родине. Вера и Антон, сами того не замечая, постепенно обретали новый, западный менталитет, но при этом тонкая нить, связывающая их с отчим домом, оставалась незыблемой. Более того, молодые люди еще больше утвердились в правильности своего выбора, и теперь они, поняв суть и назначение нелегальной разведки, вооружившись конкретными навыками, знали, что им предстоит делать, стремились к этому, с нетерпением предвкушая настоящую работу в особых условиях. Свиблова и Вязин узнали свои новые имена, которые должны были им стать родными на долгое время, а возможно, даже на всю оставшуюся жизнь.
Они уже обдумали детали своих легенд, мысленно прожили иное детство, юность, обрели другой отчий дом. Самым сложным оказался момент, когда потребовалось выдумать и принять личности их новых родителей, которых они никогда не видели, не знали, но которые теперь должны были заменить образы любимых – и настоящих – мамы и папы.
Это порождало в Вере и Антоне какую-то неуютную, холодную двусмысленность, но вместе с тем они прекрасно понимали, что со временем все воспоминания, связанные с их родными, будут стираться в памяти. Того требовали