будет стремиться… окружить наши 13, 70, 65, 38, 40 и 21 А. Конечной целью этого этапа может быть выход противника на рубеж: река Короча – г. Короча – Старый и Новый Оскол… Основную ставку он… будет делать на свои танковые дивизии и авиацию»[38]. Таким образом, советское командование уже на первом этапе планирования точно определило цель «Цитадели» (разгром армий, оборонявшихся в Курском выступе) и основной «инструментарий» для её достижения (танки и авиация).
Совещание в Кремле началось поздно вечером, помимо И.В. Сталина на нем присутствовали Г.К. Жуков, А.М. Василевский и его заместитель, начальник Оперативного управления генерал армии А.И. Антонов. Все трое были ключевыми фигурами в военном руководстве, и только этому узкому кругу военачальников Верховный доверил подготовить весь комплекс материалов для окончательного решения вопроса о летней кампании. Это свидетельствовало и о высочайшем доверии к этим людям, и о стремлении И.В. Сталина не допустить утечки информации по стратегической проблематике.
Г.К. Жуков пишет, что Верховный чрезвычайно внимательно выслушал соображения маршалов. После тщательного и всестороннего анализа присутствовавшие сошлись во мнении, что вывод, сделанный в докладе Г.К. Жукова от 8 апреля: «Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным»[39], – верный и его следует положить в основу разработки плана действий. При дальнейшем обсуждении И.В. Сталин особую обеспокоенность проявил лишь по двум проблемам: выдержат ли советские войска массированный удар противника и удастся ли надёжно прикрыть московское направление. Ему явно не давала покоя мысль о прошлых неудачах, и он настойчиво стремился исключить любую возможность повтора трагедий 1941-1942 гг. На поставленные вопросы оба маршала ответили утвердительно. «Шёл не 1941 год, – пишет А.М. Василевский. – Красная Армия закалилась в сражениях, приобрела огромный боевой опыт… Теперь уже фашисты боялись нас. И колебания были отброшены»[40].
С утверждением будто бы уже в апреле 1943 г. советское военно-политическое руководство приобрело полную уверенность в том, что обе проблемы, на которые указал И.В. Сталин, Красной Армией буду успешно решены, согласиться нельзя. Сомнения и колебания наблюдались и в мае, и в июне. Причём подпитывались они и недавним трагическим опытом 1941-1942 гг., и некоторыми данными разведки, которые хотя и считались не обоснованными, но вместе с вполне понятной тревогой Москвы по поводу не ясных перспектив начала летней кампании создавали в Ставке ВГК существенное нервное напряжение.
Но вернёмся к совещанию в Кремле. В результате продолжительной, детальной проработки проблемы были сформулированы три принципиальных решения, во многом предопределившие нашу победу в Курской битве.
Во-первых, наиболее удобным участком советско-германского фронта для возможного летнего наступления вермахта был определён Курский выступ. Поэтому именно здесь следовало ожидать главных событий