Господь в одночасье прибрал детей. «От высокой температуры сгорели на глазах», – вспоминала матушка.
Понимала, что все делается по воле Божьей, но сердцу не прикажешь – оно разрывалось от горя. Решила, что жить в миру не для нее. «Не зря меня Царица Небесная призвала к монастырской жизни еще в детстве, – рассуждала Наталья. – Буду искать монастырь – не все же разорили. Говорят и здешний еще действует. Схожу к батюшке за благословением».
Отец Серафим принял Наталью ласково, но благословения не дал: «Натальюшка, велико горе твое, терпи. Господь ведет своих избранников ему одному ведомыми путями. Тебе определено жить в миру, помогать людям и молиться за мир. Тебе много будет дано, много и взыщется. Готовься… А невинные души детей твоих приняла Царица Небесная. Я ведь тоже двоих потерял. Не печалься, родишь ты еще и сына, и дочку».
Ободренная и смирившаяся, возвращалась Наталья домой. В опустевшей и осиротевшей комнатке она припала к иконам и, обливаясь слезами, горячо взывала к Богородице и Ее Сыну: «Простите меня, грешную, простите слабую, простите недостойную!» А перед глазами всплывал чистый смиренный образ батюшки Серафима, от которого исходили величие и твердость духа. И все слышался его голос: «Не прилепляйся ни к чему земному. Люби, но не прилепляйся!..»
Жизнь продолжалась, наполненная и дальше неисчислимыми скорбями и мучениями. Но никакие страдания: теснота, голод, многочисленные телесные недуги и немощи, непосильный труд – не поколебали ее веру к Создателю и Божией Матери. Предсказания старца сбывались в полной мере. За несколько лет до войны первым родился Володя.
Сбылось и еще одно его пророчество – усиление гонений на церковь и верующих. Закрыли оба вырицких храма. И опять батюшка Серафим утешил Наталью, предсказав расцвет Церкви. Он призывал своих чад к терпению и братолюбию.
Раньше Наталья много времени проводила в церкви: молилась, убиралась, следила за лампадками. Теперь посвящала жизнь внутренней молитве, сыну и огороду.
Михаил с братом, по-прежнему, работали в доме отдыха. После рождения Володи он воспрянул духом. Собрав артель, братья стали по заказу строить дома. Вспоминая добротный, ухоженный родительский дом, Наталья не раз подступала к мужу:
– Михаил, свой-то когда будешь строить?
На что тот всегда покладисто и шутливо отвечал:
– Так, Натальюшка, вот как заработаю, сразу и начнем…
Как знать, может быть и осуществились бы Натальины планы о своем доме… Руки у братьев были «золотые». Построенные ими дома до сих пор украшают Вырицу. Если бы не очередная война…
Моторизованная стальная лавина под лязг гусениц и бравурные марши быстро докатилась до Вырицы и оккупировала ее. В тихом дачном поселке зазвучала резкая, отрывистая немецкая речь и уже совсем незнакомая румынская. Новая власть не мародерствовала, не бесчинствовала. Тем самым она показывала местным жителям, что пришла надолго и всерьез, что новые порядки и законы исполнять нужно неукоснительно. Иначе: «Пиф-паф…»
Тут