мошку с глаза.
Ему было всё равно. Он умер в незапамятные времена, но иной мир не принял, и Бледнец, как Яробор сам для себя стал его называть, коротал вечность то под деревом, то в брошенной берлоге, а то и просто в сырой ямке. Хищные звери обходили его стороной, то ли брезгуя, то ли боясь. Даже падальщики не находили в этой сущности ничего интересного. И казалось, что если начнут растаскивать по костям, то он лишь будет ворочаться и вяло шевелить руками и ногами, словно тот диковинный зверь, коего ленивцем кличут.
– Да что с тобой разговаривать, – пробурчал Яробор и просто ухватил Бледнеца за руку и поднял над землёй.
Мертвяк ещё раз постно моргнул и остался висеть чучелом несуразным.
– Мда-а-а, – снова задумчиво протянул хозяин леса, а потом опять шагнул в туман, уволакивая Бледнеца с собой.
Появление Яробора не осталось незамеченным. Как только он ступил на траву рядом с небольшими коробами на колёсах, которые приспособили вместо острога и стражницкой, из двери сразу показался детина в красной шапке, что беретом кличут, и с чёрной повязкой на руке. Он глянул на прибывшего и тут же скрылся. А после на свет вышел тот самый начальник, что пленил Антона. Он резво соскочил по железным ступеням и встал перед гостем, как говорится, как лист перед травой. Начальник смотрел то на Яробора, то на бледное голое создание, что неуклюжим увальнем пыталось встать на непослушных ногах.
– Начальник отдела военной полиции майор Ежов, – затараторил тот, представляясь и поправляя перекинутую через плечо лямку скорострельной пищали.
– А то я не знаю, – негромко прорычал Яробор, сверля опричника глазами. – Мне к моему жрецу надобно.
– Не положено, – после некоторой заминки ответил Ежов, начав нервно теребить край казённого кафтана.
– И что ты сделаешь, если я всё же пойду? – зло произнёс лесной бог, подавшись вперёд, – руками меня держать будешь? Из пищалей стрелять? Только посмей. Я тебя по всей поляне размажу.
Яробор стоял, скрипя зубами. Не хотелось ему ломать всю эту конуру. «Я хозяин, а не тать ночной, – думал он. – Пусть сами замки отворят. Здесь всё моё».
– Только я с вами, – всполошился Ежов.
– Да куда ты денешься, – ухмыльнулся Яробор, – веди!
Стражник сорвался с места и подбежал к будке на колёсах, став сразу ковыряться ключом в большом амбарном замке. Ключи не подходили, и Ежов во всю глотку заорал: «Дежурный!»
Из конуры сразу выбежал давешний детина и принёс ещё одну связку. После некоторых усилий замок поддался и щёлкнул. Дверь распахнулась.
– Антошка! – заорал Яробор, вглядываясь в полутьму тесной конуры. – Подь сюды, добрый молодец!
В проёме появился хмурый, как висельник на эшафоте, бывший стражник. Он стоял и глядел на лесного бога, словно на предателя, которому доверил всю свою душу, а тот в ответ пырнул ножом в спину.
– Спускайся, – продолжил Яробор и подтолкнул к амбару Бледнеца, так, что тот чуть не упал на траву.
– Вы что хотите? – тихо спросил Ежов, зыркая