а сделать вывод, что в нем никто не работает?
Конечно, нет.
Полковник Санди улыбнулся надписи, подошел к терминалу под открытым небом и быстро начеркал несколько слов, нажав в конце «Отправить».
«И о чем нельзя – тоже есть!»
– Узнаю ваш почерк, Филипп, – послышался у него за спиной голос доктор Брандта. – Как всегда предсказуем.
На буквы на экране вдруг накинулся огромный оранжевый кот, сожрал их, не жуя проглотил и уселся, довольный, на краю, облизываясь. Полковник Санди обернулся. У терминала неподалеку стоял доктор Брандт с привычной самодовольной улыбкой на устах.
– Не смог удержаться, простите, – развел руками он.
Кап.
Огромная капля плюхнулась прямо на голову. Полковник Санди пощупал шевелюру и быстро посмотрел на пальцы. Прозрачная. Вода. Слава Богу, всего лишь дождь, а не какие-нибудь голуби.
Вторая.
Третья.
Четвертая.
Капли были очень большие и теплые. Летние.
Кап.
Еще одна, прямо над терминалом, на котором полковник Санди только что писал, не долетев, рассыпалась в воздухе. Жайкай заботливо укрыл терминалы незримым защитным куполом. Множество гуляющих людей заспешили в укрытие.
– Пойдемте, Филипп, – позвал его доктор Брандт. – Жайкай решил перестать баловать нас погожими деньками.
– Не хочу, – крикнул в ответ полковник Санди, поднимая лицо навстречу летним каплям дождя. К слову сказать, в городе К. почти не бывало какие-то других дней, помимо летних. Вот такой вот теплый и приятный дождь шел так редко, что горожане успевали сильно по нему соскучиться.
Грянул гром. Молния разверзла сгустившиеся облака, и летний дождик превратился в настоящий ливень, в один момент превративший одежду полковника Санди в прилипшую к телу мокрую тряпку. высокий, под сто восемьдесят шесть сантиметров ростом, с безупречной военной выправкой и густой темной нестриженной шевелюрой, большая часть которой была зачесана назад, а часть небрежно свисала на уши, прикрывая их наполовину. Его добрый взгляд серо-голубых глаз всегда казался уставшим. Скорее всего, он стал таким после всего, что ему пришлось пережить во времена военных операций с галактическими повстанцами, которых за свои сорок девять лет он провел без малого двести тридцать четыре без единого ранения и благополучно вышел в отставку.
– Филипп, нам уже пора.
– К черту!
– К черту пока рано. Не заставляйте меня затаскивать вас силой.
– Для этого вам придется выйти под дождь, доктор, – усмехнулся полковник Санди. И тут же пошатнулся, чуть не потеряв равновесие. В его ногу впились четыре лапы с острыми когтями. – Келко! – грозно крикнул он. – Отстань! Больно!
Полковник Санди смахнул “агрессивного” питомца и недовольно зашагал к доктору Брандту под навес.
– Не боитесь, что он заржавеет от подобных ваших выходок? – спросил полковник Санди.
– Его каамолентовый скелет покрыт виренитами и саагоценами, как мясом и кожей. В нем ни грамма железа, почему он должен заржаветь? – невозмутимо сказал доктор Брандт. – Скорее вы сляжете с банальной простудой от таких вот прогулок.
– Одна таблетка, и я здоров. Простуда становится интересней, если лечить ее старыми добрыми способами – горячим чаем с лимоном и малиновым вареньем, медом и сном
– Филипп, всем этим можно заниматься, и не поражая свой организм инфекцией.
– Инфекция придает особый шарм и дает безусловный повод этому действу, – засмеялся полковник Санди. – Но никак не дает повода для того, чтобы травить на меня Келко и прерывать мое единение с природой. Пойдем, малыш, злой дядя Брандт пытается нас с тобой поссорить.
Полковник Санди потрепал Келко между ушами, тот довольно прищурился и заурчал.
Вообще, изначально Келко был обычным кейсом для переноса различных технических изобретений доктора Брандта, который плыл за ними по воздуху, куда бы они ни шли. Но доктору этого, видимо, было мало, и в один прекрасный день их верный кейс ожил. Он обрел голову под свой размер, уши, глаза, какое-то подобие рта и носа и сравнительно небольшую интеллектуальную систему. Временами он даже был похож на собаку, в которых Санди души не чаял, а порой был типичным котом, которых больше обожал доктор Брандт. Особый шарм ему придавала речевая система из прошлых веков, не издававшая ни единого звука на человеческом языке, только лишь милые урчания. Такая смесь качеств гарантировала Келко безграничную любовь обоих друзей. А он отвечал им тем же по мере своих возможностей.
Полковник Санди развернулся и пошел к месту, где они оставили свой аэромобиль. Келко мягко поднялся в воздух и, приняв позу лотоса, полетел за ним.
– Единение с природой? – воскликнул доктор Брандт, засеменив за ними. – Да вы хоть знаете, откуда льется этот дождь?
– Из облаков, откуда же еще? Вам ответит любой подросток, – бросил полковник Санди, не оборачиваясь. – Любой первоклассник. Да даже в яслях всем об этом