подставила таз под струи воды, льющиеся с потолка.
– Кто заполошная? – спросила Кораблева, поняв о ком речь.
– Да соседка моя, – Макар Евграфович бросил в лужу старый пододеяльник. – Орефьева. Имя у нее еще такое интересное. Николь! Такая безалаберная!
Орефьева, Орефьева… Фамилия показалась Кире знакомой.
– Так она что, не первый раз вас заливает?– уточнила она.
– Да вон какой потолок в ванной! Видишь, весь в пятнах, – старик дрожащей рукой показал наверх.
– Я вижу, что у вас даже грибок от сырости появился, – Кира оглядела старенькую ванную комнату.
Бедненько. Зеркало в когда-то белой, а теперь пожелтевшей от времени пластиковой оправе, умывальник со сколотым краем, кран, замотанный синей изолентой… «Надо будет сделать ремонт, – неожиданно подумала она. – Не сейчас, конечно, а когда поиски закончатся. А что, возьму кредит и сделаю».
Она вытирала воду с пола, выкручивала пододеяльник над ванной, снова вытирала, когда раздался телефонный звонок.
– Выходи. Мы тебя ждем, – сухо сказал Сергей Ефимович.
Кира уговорила Самохина прилечь:
– Полежите немного, я с товарищами из ЖЭКа, наконец, перекрою потоп.
Около квартиры старика ее ждали Торопов и какой-то парень, вроде из службы безопасности партии. Вместе они поднялись на четвертый этаж. Кира осталась около квартиры Орефьевой, а мужчины вошли внутрь. Кире показалось, что они пробыли там долго, целую вечность, но когда дверь, наконец, открылась, и она взглянула на часы, оказалось, что прошло меньше получаса. Торопов взял Киру за локоть и отвел в сторону:
– Кира, сейчас ты звонишь в ЖЭК. Скажешь про потоп, про то, что звонила в квартиру, но тебе не открыли. Одним словом, говоришь все, как есть, кроме того, что ты сюда заходила. Коммунальщики вызовут полицию. Будешь представляться, ни в коем случае не упоминай партию и то, что ты познакомилась с Макаром Евграфовичем в «Народной власти». И его предупреди. Такого рода пиар нам ни к чему. Антон Семенович сделает все, чтобы информация никуда не вышла. И, главное, если тебе покажут утопленницу, не говори, что ты ее узнала.
Кира вытаращила на него глаза:
– А я ее узнала?
– Конечно. Это же невестка той вредной старухи Орефьевой. Зои Павловны, вроде. Ну, которая хотела компромат на невестку насобирать, чтобы оградить от нее своего сыночка, – пояснил он, видя, что Кораблева не помнит.
Кира схватила его за руку: «Какая невестка? Откуда вы ее знаете?»
– А чего там знать-то! Ты же сама фотографии видела. Те, которыми Орефьева трясла, а потом бросила у нас, – пояснил Торопов, видя, что Кира все еще не понимает, о чем речь.
– Так это она? Та красавица?
– Она. Странно, я думал, ты ее узнала. А раз нет, то и нужды нет докладывать, – подвел итог Топоров. – А то увяжут все в один узел: взрывы, поджоги, а теперь еще и убийство.
– Не буду ничего говорить. Я и правда не видела, кто там в ванне. Заметила только темный затылок и руку, – Кира почувствовала, что ее снова мутит. – А почему