девушка.
– Утром, но в потьмах. Тока-тока светать начало. Как ты сказала, доча? Хипертонический? Погодь, запишу, вдругорядь пригодится. А вы идите, идите, не стойте. В районке до семи тока пускают.
Время было уже без десяти семь. Пока они дошли до районной больницы, двери закрылись, и посетителей пускать перестали. Телефон справочной не отвечал, из приемного покоя их выгнали, и ничего не оставалось, как вернуться домой.
10. Тест
– Нет, это никуда не годится!
– Чего не годится? Чего не годится? Ну, не успел, подумаешь. Может, скажешь, твоя статья про летнюю практику готова, да?
Жекин взгляд, адресованный Ларичеву, был настолько злым, что Сима втянула голову в плечи.
– Представь себе, готова!
Ларичев вытащил из своего рюкзачка три мелко исписанных листка и издали показал редколлегам. Сима, которая еще не отчаялась найти автора записки со стишком, попыталась, вытянув шею, разглядеть почерк Ларичева. Разглядеть не сумела, отчего настроение слегка испортилось.
В коридоре перед стеклянной дверью пятьсот третьей аудитории маячили Лена и Таня, корчили рожи, выманивая подругу. Сима сперва делала им знаки – уйдите, мол, но девчонки только закатывали глаза, переговаривались и хихикали. Как хотите, пожала плечами девушка и склонилась над развернутым ватманом.
Она уже написала заголовок – «Четвертое измерение» – и теперь тщательно закрашивала большие буквы синим цветом, краем глаза ловя то движение подруг за дверью, то резкие взмахи рук ругающихся Жеки и Ларичева. Поднимать голову не хотелось. И вообще, она старалась казаться незаметной. Потому что сегодня редки, в отличие от дня вчерашнего, не выглядели ни дружными, ни веселыми. Работа над газетой застопорилась, в чем была вина не только Жеки, так и не взявшего интервью у декана, но и ее, Серафимы. Из-за массы дел и кучи обрушившейся информации девушка совершенно забыла сфотографировать декана.
Лена и Таня еще немного погримасничали и ушли-таки в буфет, на прощанье стукнув по стеклу, чем вызвали взрыв Жекиного негодования:
– Наглые какие! Я в их годы поскромнее себя вел. Интересно, к кому они тут клеятся? К тебе, Санек, что ли?
– А некоторым завидно, – ни к кому не обращаясь, сказала Лёка. Она стояла возле окна и, сложив руки на груди, смотрела на кучерявые облака. Сима подумала, что сегодня если и будет юмор, то либо черный, либо с ядовито-саркастическим оттенком.
– Они не клеятся, – тихо сказала Сима. – Это мои подруги.
– Чем болтаться без дела, сходили бы и сфотографировали Клаву, – ехидно сказал Жека.
– Извините, я не успела, – пробормотала Сима, заливаясь краской. – То есть, забыла.
– Это называется девичья память, – сказала Лёка. – Которая со временем переходит в старческий маразм.
– По себе судишь? – живо поинтересовался Жека.
– Я пойду Клавдия сниму, – сказал Санек. – Все равно без дела простаиваю.
– Для начала поздравь Серафиму, – остановил