Единственная. Ольга Гусейнова

склизкие ленты. Наш биолог его дезинфекционным средством облить успел, так, на всякий случай. Бедняге Ивару повезло: тварюги отвалились, а он живой остался. В общем, при детальном исследовании мы выявили практически во всех средах подобных хищников с поразительными способностями мимикрировать под любое окружение. Вот такие пренеприятные жители на той прекрасной планете водились, оказывается. Мы месяц на карантине на орбите висели – проверяли, не подцепили ли кого нечаянно.

      Мужчины внимательно, заинтересованно слушали, затем Джар уверенно заявил:

      – В дрифте имеются данные о животном и растительном мире Полярной. Наши ученые исследовали здесь много…

      – Но не все, – напряженно помотала я головой, отступая от воды, а то вдруг искупают насильно.

      – Хорошо, мы займем этот водоем, а ты свой… туалет, – неожиданно весело усмехнулся Джар.

      Улыбка волшебным образом смягчила его резкие черты, а необычные глаза засияли нарядными пушистыми снежинками. Я засмотрелась на опекуна, что не осталось незамеченным обоими рантами, смешалась и перевела разговор на другую тему:

      – Здесь безопасно? Мы остаемся?

      – Да, – кивнул Джар, направившись к камням, лежавшим у края площадки широкой буквой «Г».

      И снова я зачарованно смотрела, как раскрывается на нем многофункциональный «костюмчик», – гораздо быстрее и больше, чем на станции. Уже через несколько секунд дрифт сложился в более толстую спинку с рукавами. Видимо, именно там расположены системы жизнеобеспечения. Джар аккуратно снял и положил бронированную «одежду» у камней, оставшись в светло-серых, легких, бесподобно облегающих его поджарое мускулистое тело футболке с рукавами до локтя и брюках, и еще смешных тапочках на гибкой подошве. Наверное, это специальная форма под дрифт, чтобы не стеснять движений и чтобы тело свободно дышало.